я и встала с кровати.
Я включила свет и осторожно опустилась на стульчик, не совсем уверенная, выдержит ли он мой вес так же легко, как Антонию. Он заскрипел, но оказался достаточно прочным.
В тусклом свете единственной лампочки сверкнули зеленью глаза Баю-Бай, как будто в их глубине вспыхнуло пламя. Я прокашлялась.
– Итак, – начала я, – ты наверняка знаешь, что я сестра Антонии, Люси. Мы уже не раз виделись.
Я помолчала. Кукла не проронила ни звука. Пожалуй, оно к лучшему: начни она мне отвечать, я заорала бы как ненормальная.
– Короче, все те штуки, которые ты проделала для Антонии, – хотя я понятия не имею, как тебе такое удаётся, – они впечатляют. И мне вот что интересно: твоё волшебство только для Антонии или ты, к примеру, могла бы помочь кому-то другому?
Я провела рукой по волосам и закусила губу.
– В общем, у нас в школе есть девчонка – её зовут Мэдисон Андервуд, – и она настоящая красотка, только внутри совсем не такая красивая. По крайней мере, в отношении меня. В последние дни она стала вести себя лучше, но мне кажется, что это сплошное притворство. Как бы там ни было, я боюсь, что она устроит мне какую-нибудь гадость во вторник на экскурсии, потому что нас с ней поставили в пару.
От этого разговора мне стало трудно дышать. Я медленно вдохнула носом и выдохнула ртом – я где-то читала, что это помогает успокоиться.
– Так что я, наверное, попросила бы… попросила… сама не знаю что. В смысле, я больше никому не могу об этом рассказать. То есть я могла бы, но не смогла, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Я протянула руку и погладила Баю-Бай по светлым локонам. Они были такие мягкие и шелковистые, и я провела по ним несколько раз тыльной стороной руки.
– Ты могла бы мне помочь? – спросила я.
Не знаю, сколько я ещё просидела в шкафу в ожидании ответа, глядя в зелёные глаза. Услышав, как открылась входная дверь, я встала, выключила свет и аккуратно прикрыла дверцы шкафа.
Прежде чем выйти из комнаты, я прижалась ухом к дверце и закрыла глаза. Но внутри по-прежнему не раздавалось ни звука.
Когда наконец наступило утро вторника, я едва заставила себя собраться. Смятение и страх переполняли меня. Каким-то чудом я оделась и вышла из дому, хотя не помнила, как мне это удалось.
Небо заволокло тёмными тяжёлыми тучами. Листья гинкго шевелились от ветра. Они уже начали желтеть, но на земле вокруг ствола не было ни одного упавшего листа.
– Скорее! – закричала Антония. Она уже стояла на автобусной остановке.
– Погоди! Я кое-что забыла, – крикнула я и, не дожидаясь ответа Антонии, заскочила обратно в трейлер. На ходу расстёгивая рюкзак, я ворвалась в нашу комнату и распахнула дверцы шкафа.
Торопливо, чтобы не дать себе возможности передумать, вытащила Баю-Бай из коробки. Я засунула куклу на самое дно рюкзака, прикрыв сверху парой тетрадей и пакетом с едой, приготовленной мамой для экскурсии. Затем захлопнула дверь и помчалась на остановку что было сил. Сердце в груди билось так гулко, что наверняка было слышно всем вокруг.
Глава 15
– Внимание! Внимание! – мисс Кроззетти захлопнула свою папку и принялась стучать ногой по полу автобуса, пока последние перешёптывания не стихли под её ледяным взором. – Вы все получили свои задания и схему поселения. С десяти тридцати до полудня каждый из вас должен успеть побывать по меньшей мере в трёх зданиях и записать три особенности, которые вы там найдёте. В полдень – сбор на деревенской площади и обед. Не опаздывать! Потом у вас будет сорок пять минут свободного времени, и затем в час тридцать – ровно в час тридцать – автобус отправляется. С вами или без вас. Capisce?[5]
– Капис – чё?
– Всем понятно?
Никто не посмел признаться, что не понял, и нас выпустили из автобуса. Наконец-то я смогла размять ноги. Целый час я сидела неподвижно, как ледяная глыба, делая вид, что смотрю на мелькающий за окном пейзаж.
Небо налилось свинцом, воздух пропитался сыростью, но дождя всё не было. Тоже неплохо. У меня на случай дождя имелся лишь рваный полиэтиленовый дождевик, купленный мамой на распродаже. Если немного повезёт, мне не придётся извлекать его на свет. Мне вообще следует как можно меньше открывать рюкзак, чтобы никто не заметил там Баю-Бай.
Стоило мне подняться в автобус, я пожалела, что взяла куклу с собой. О чём я только думала? Почему решила, что она захочет мне помогать? Я ведь и сама толком не знаю, чего хочу! Мало того: если кто-нибудь пронюхает, что я таскаю с собой безногую и безрукую куклу, прозвище Тухлоедина покажется ласковым обращением по сравнению с тем, что меня ожидает. Особенно если в дело вмешается Мэдисон.
– Идём, Люси, – позвала Мэдисон, как только все выбрались из автобуса и мисс Кроззетти повторила свои наставления. – Сперва мы заглянем в кузницу.
Мэдисон улыбнулась мне ослепительной белозубой улыбкой. Даже в такой пасмурный серый день она сверкала, словно новенькая монетка. И, как ни старалась, я не смогла разглядеть ни капли яда в медно-карих глазах.
«Может, я ошибаюсь? – промелькнуло у меня в голове. – Я ведь так и не извинилась за испачканную парту. Может, она считает, что это я её ненавижу. И вот теперь даёт мне второй шанс. Люди меняются. Иногда». Держась начеку, я всё же позволила ледяным тискам, терзавшим позвоночник, немного ослабнуть. Совсем немного, ведь Эшли с Греттой тоже крутились рядом, да и доверять Мэдисон я не спешила.
В кузнице потный дядька в кожаном фартуке качал меха, раскаливая железный стержень до яростно ослепительного оттенка алого. Затем кузнец принялся бить и гнуть конец стержня до тех пор, пока он не превратился в длинный острый гвоздь. А потом ловко кинул гвоздь в ведро с водой. Дождавшись, пока металл остынет, он протянул гвоздь Гретте. Та приняла подарок, глупо хихикая.
– И на что мне сдался один гвоздь? – капризно протянула Гретта, выходя из кузницы. Украдкой оглянулась и бросила гвоздь на землю.
У меня мелькнула мысль поднять его, чтобы привезти Антонии, но уж слишком много было народу вокруг. Не хотелось лишний раз выглядеть перед ними девчонкой, которая подбирает всякий хлам. Ведь именно этого и ждёт от меня Мэдисон, когда говорит обо мне гадости. Или ждала до сих пор.
Дальше мы отправились в маленькую школу с одним тесным
