Так обучали в основном мальчиков, девочкам приходилось помогать матерям в работе. В глухое захолустье, где фермы и деревушки были разбросаны на большом расстоянии друг от друга, наведывались разъездные учителя. Эти «бродяги» обычно проводили пару месяцев в одном небольшом поселении и шли дальше. Через три или четыре года они приходили вновь и учили грамоте новое поколение учеников. Мастеровые, которые содержали школу, получали от полпенни до пенни в неделю за каждого ученика. Учитель столовался у того или иного йомена и получал подарки от благодарных родителей. Система была очень простая и примитивная, но работала достаточно исправно. Женщины-работницы были в основном неграмотны, но большинство мужчин умели читать.
Читать-то умели, но читать было нечего. В большинстве семей настольной книгой была только Библия. Многие читали также «Книгу мучеников» Джона Фокса, одну из самых популярных исторических книг в Англии. В приходской церкви хранился ее экземпляр вместе с Библией. В равнинных областях Шотландии всеобщее признание в народе снискала «История Реформации» Джона Нокса. Люди мало читали, тяжело воспринимали печатное слово, долго над ним размышляли, но зато помнили его хорошо. В приличных семьях всегда имелся катехизис, и родители заставляли своих детей тщательно его изучать. Более того, во всех школах и почти в каждой семье все пели. Женщины пели за вязанием и прядением, на скотном дворе и на кухне; мужчины – за столярным верстаком, ткацким станком, в кузнице и за плугом. Популярный учебник для обучения пению, в первую очередь псалмов, перепечатывался в течение столетия 235 раз.
Там, где было много деревень, где были города с развитой торговлей, большое влияние оказывали на жителей псалмы и Библия, книга Фокса и «История» Нокса. У простых людей в большей части Англии и в южной части Шотландии важные понятия и идеи прочно запечатлелись в душах еще в пору детства. Ветхий Завет они знали лучше, чем Новый, и неосознанно обрели мировоззрение избранного народа. К таким чертам характера англосаксов, как уверенность в себе, самонадеянность, напористость, добавился еврейский фатализм и непоколебимая вера в Бога, который стоял на их стороне в противостоянии миру.
Для власти была очевидна опасность, которая исходила от взглядов этих людей, настроенных серьезно и мысливших буквально, имевших самое элементарное образование. По этой причине власть настаивала на катехизации их детей в надежде, что удастся со временем удержать в границах, определенных церковью, их понимание веры. Постоянно предпринимались попытки добиться хотя бы какого-то единообразия в пособиях, используемых деревенскими учителями. В теории, хотя и не всегда на практике, все буквари издавались с санкции королевской власти, так что в них были только ортодоксальные молитвословия. Король Иаков попытался, правда, неудачно распространить в среде крестьянства книгу под названием «Бог и король».
Там, где преобладали кельтские языки, положение было совсем иным. Восприимчивые к чужому влиянию валлийцы отчасти привели свою национальную культуру в соответствие с английскими нормами. Значительная, если не большая часть печатных книг на кельтских языках издавалась на валлийском языке. Был составлен валлийско-латинский словарь, и два лондонских олдермена-валлийца подготовили дешевое издание Библии на валлийском языке ценой в 5 шиллингов, что было вполне по карману небогатым валлийским фермерам. Был сделан официальный перевод Книги общих молитв, а валлийский поэт и священник Эдмунд Прайс перевел на родной язык псалмы в стихотворной форме. Деятельный викарий Рис Причард вел проповеди на рифмованном валлийском языке, он упрощал текст библейской истории и даже пропевал его. Но валлийский язык уже не был языком образованных людей. Валлийские джентри говорили на английском и посылали сыновей учиться в школы, где говорили только на английском. В то же время не очень-то заботились о дочерях, и викарий Причард с возмущением говорил о подобном отношении своих соотечественников, указывая разницу в образовании английских и валлийских девушек. Дочь английского жестянщика, подчеркивал он, могла читать, в то время как дочь валлийского сквайра не была обучена чтению. Грамотность не давала преимущества тем, кто говорил только на валлийском, и бедняки редко озабочивались выучить родной алфавит. Они обходились устной речью, когда занимались своим ремеслом, отмечали традиционные праздники, пересказывали древние легенды.
Что было отчасти верно для Уэльса, в полной мере относилось к северу Шотландии или Ирландии. Бесполезно сравнивать образованного англичанина или жителя шотландских равнин и безграмотного кельта. Оба представляли не одну и ту же культуру, а различный образ жизни и мышления. Горец и дикий ирландец имели верную руку и меткий глаз, были отважны, в отличие от южан, помнили легенды и историю своей страны и устные предания. У них был свой кодекс чести, они соблюдали законы своего общества, которые существовали еще до Нормандского завоевания Англии.
Джентри в кельтских областях, даже если и хранили древнюю веру, все равно посылали сыновей учиться в английские школы: шотландцы-горцы – в Сент-Эндрюс в Абердин, ирландцы – в Тринити-колледж в Дублине. Многие молодые вожди кланов Шотландии и Ирландии получали свое образование во Франции и Фландрии, в Италии и Испании. Таким образом, хотя они и избегали прямого общения с англосаксами, но им вряд ли удавалось сохранить в неприкосновенности свои традиции. Известный ирландский поэт той эпохи Пьер Ферритер, родом с архипелага Бласкет, сочинял лирические стихи на родном языке, подражая Петрарке.
Романтики и любители древностей сожалели, что Реформация и печатное слово подавили народное воображение. Джон Обри сокрушался, что «множество хороших книг, увы, изгнали прочь все древние поверья, и божественное искусство печати отпугнуло Робина Гудфеллоу и фей». Он рассказывал, что его няня знала много баллад, в которых заключалась вся история страны, начиная от Нормандского завоевания и заканчивая эпохой Карла I. Но в 1637 г. англичане еще не забыли свои предания. В то время как одни, желая стать образованными и усваивая не совсем понятные знания англосаксов, гневно заявляли, что простой народ Англии – это потомок покоренных саксов, а вся аристократия – тираны-норманны, другие приняли на веру древнюю легенду, что Брут, правнук Энея, спас Британию, сразившись с гигантами Гогом и Магогом. По мере того как росло могущество страны, было приятно сознавать, что Британия стала теперь тем, чем некогда был Древний Рим, – законным наследником троянского величия.
Люди, даже проживая в городах, все еще во многом оставались очень близки к природе, к источникам жизни. Голоса ветра и воды, таинственные знаки на солнце и луне, расположение звезд и формы облаков, направление полетов птиц, лай собак все так же имели значение и были тайным посланием. В осенних сумерках по-прежнему бесшумно летали феи, и часто можно было видеть гоблинов. Робин Гудфеллоу, с молчаливого согласия людей,
