боишься? Я же чую.
— Твой взгляд. Внешность. У тебя есть гнильца. Ты чувствуешь мой страх, а я твою гниль. Как бы ты ее ни пытался скрыть.
— Тогда твой страх понятен, — ответил Тим. Поцеловал. Я ответила на этот поцелуй. Ласковый поцелуй. С привкусом горечи от никотина.
— Давай передохнем.
— Передохнем, — согласился Тим. — Я в город. Ты домой. Так? — Да, — наблюдая за его взглядом. Он внимательно рассматривал мое лицо, словно пытался запомнить каждую деталь.
— Вернешься ко мне?
— Вернусь.
— Нет, Марусь. Слишком легко ответила.
— А как ты хочешь, чтоб я ответила? Чтоб на крови поклялась?
— На крови не надо, — он рассмеялся. А глаза серьезные. — Давай договоримся, что если обманешь, то мы с тобой сыграем в одну игру.
— Какую? — За опоздание на час получишь штрафных одну тысячу. На два часа — две тысячи.
— Не слишком ли много? И почему я должна тебе деньги платить? — Я улыбнулась. Он ласково гладил меня по шее, щекоча. Приятные ощущения. Хотелось расслабиться, закрыть глаза и мурлыкать, как кошка.
— Марусенька, я от тебя не отвяжусь. Но тебе надо зарубить на носу, что раз договорились, то это придется выполнять.
— Выполнять? Тимочка, я решилась с тобой поиграть. Но это не значит, что я буду бегать за тобой по каждому щелчку, — сказала я.
— Будешь, Марусь. Ты будешь моей кошечкой. И если захочу, то станешь не только по моему звонку прибегать, но и начнешь трюки выполнять.
— Не слишком ли самоуверенно?
— Какая ты хорошенькая, — сказал Тим. Наклонился ко мне. Поцеловал. — Хорошенькая и вкусная. Жду сегодня в шесть вечера.
— Это через три часа?
— Думаешь, что тебе не хватит времени на дела? — Не хватит.
— Тогда перенесешь на следующий раз. Свои дела. Договорились? Или весь день будем тут сидеть?
— Так прекрати меня гладить.
Он рассмеялся. Я поднялась. Потянулась. Надо было идти домой.
— Договорились? — Посмотрим. Мне там надо постирать еще. И ужин приготовить.
— В шесть часов жду тебя здесь. Или сам приду.
Вещи почти высохли. Я переоделась. Помахала Тиму и пошла домой. Настроение было странным: ум говорил, что эти отношения ошибка, а телу понравилось. И вроде не так уж и стыдно. Словно весна наступила осенью. И холод куда-то делся. Больше не было той тоски, которая еще недавно щемило сердце и вызывала слезы на глазах. Жизнь начала казаться более светлой.
Наверное, правильно говорят, что отношения нужны для тонуса. Чтоб почувствовать себя нужной. Пусть это и будет влюбленный мальчишка. Верила ли я в его любовь? В этой жизни все бывает. Может и правда ему так казалось. Со временем пройдет.
Дома Риты не было. Вещи разбросаны. В раковине лежала грязная посуда. На плите стояла сковорода с подгоревшей колбасой. Я начала убираться. Позвонили с работы. Перестал работать кассовый аппарат. Еще оказалось, что задержится новая поставка товара. Пока я все это решала, вернулась Рита. Я ее накормила.
— Мам, давай договоримся, что если ты куда-то уходишь, то предупреждаешь. Мы с тобой живем в однокомнатной квартире. Я не приглашаю подруг и друзей, понимая, что тебе надо отдыхать и все такое. Но если ты не ночуешь, то я могу спокойно устроить вечеринку. — Нет, — ответила я, стараясь не улыбнуться. — Меньше всего я хочу, чтоб у нас были вечеринки и пьяные компании. К тому же тебе есть восемнадцать, а кому-то из компании может быть меньше. Если что-то случится, то придется отвечать тебе.
— Почему сразу что-то должно случиться?
— Пьяные вчерашние подростки в компании — это считай бомба замедленного действия. Достаточно искры, чтоб она рванула.
— У меня не такие друзья.
— Естественно, что они хорошие, но когда человек выпивает, то он меняется, — ответила я.
— Вот не надо мне лекции читать. Я хочу…
— Когда будешь жить отдельно и на свои деньги — хоть упейся с друзьями, но не сейчас. Пусть тебе и есть восемнадцать, ты учишься в институте, но продолжаешь жить, как школьница. Вот и будет к тебе отношение, как школьнице. Хочешь жить самостоятельно, так устраивайся на работу, снимай квартиру…
— Сама же знаешь, что я не могу. Я учусь.
— Вот и учись, — ответила я.
Рита надулась. Ковырялась в супе, но больше не возмущалась. А чего возмущаться? Вчера она мне звонила, требуя, чтоб я прибежала и приготовила ей поесть. Сейчас же вдруг начала про самостоятельность говорить. Какие-то гулянки собралась закатывать в квартире. Я не была святой. Поэтому и не хотела отдавать квартиру на растерзание молодежи.
— Достанешь вещи из машинки?
— Сама достань, — огрызнулась Рита. — Мне еще уроки делать.
Хороший вывод. Пусть учится. Я же пошла развешивать белье. Громкий удар в дверь заставил вздрогнуть. Второй удар последовал тут же.
— Хватит ломиться! Или сейчас полицию вызову! — довольно громко сказала я.
— Дверь открой! — довольно громко сказал Тим.
— Совсем сдурел? Чего мне дверь ломаешь? — спросила я, открывая дверь.
— Ты на часы смотрела? — проходя в квартиру, недовольно спросил Тим. Довольно грубо оттолкнул меня к стене.
— Поаккуратнее.
— Я в бешенстве.
— Заметила.
— Три часа тебя жду.
— А я тебе сказала, что могу и не прийти. Или приду, но опоздаю.
— Нет. Ты мне пообещала, что придешь. Вовремя! — Он схватил меня за запястья. Сжал их.
— Больно не делай.
— Я злюсь.
— Это не значит, что мне надо делать больно, — ответила я. Упрямство и злость смешивались во взгляде. — Уходи.
— Нет, — твердо сказал он. Потянул мою руку к себе. Поцеловал запястье. Закрыл глаза. Глубоко вдохнул. — Пойдем ко мне.
— Неа.
— Почему?
— Я тебя боюсь.
— Ты меня не боишься. Упрямишься. Всего лишь упрямишься.
Тим скинул ботинки. Пошел на кухню. Поставил чайник. Заглянул в кастрюлю.
— Десять минут тебе хватит? — спросил Тим. — Чтоб собраться?
— У меня еще стирка.
— Вон, пусть Рита закончит, — закидывая кофе, сказал Тим.
— Мам? — Рита все же не сдержала любопытства и вышла из комнаты.
— Это Тимофей. Знакомый, — сказала я.
— Мы любовники, — поправил Тим. Противно улыбнулся.
— И зачем так уточнять? — спросила я.
— Так правда же, — ответил он, а в глазах вызов.
— Иди отсюда. Потом…
— Не будет этого потом. Ты это знаешь. Как и я. Ты сегодня слово не сдержала. Не сдержишь и второй раз, — ответил Тим. — Короче, или сейчас ко мне пойдем, или я тут останусь.
Мы смотрели друг на друга, как два барана.
— Дай хоть вещи развешу.
— Неа. Сейчас.
— Хрен с тобой. Рит закончи со стиркой.
— Мне больше делать нечего? — огрызнулась Рита.
— Там твои вещи. Если не повесишь, то они затухнут и вонять начнут, — ответила я, уходя в комнату, чтоб переодеться. — Мам, ты меня бросаешь? — Рита пошла следом за мной. Закрыла дверь. —
