в зависимости от местности может меняться. В почве, воде и воздухе много разных веществ и форм энергии, но в отдельных местах они в недостатке или избытке. Так говорил учитель ,— Фуго поднял глаза, окончательно проснувшись. — Потому даже если перевезти живой большую рыбу в другое место, ее потомство может просто не вырасти таким большим.
— А ты много знаешь, — Кафка улыбнулся. — Твой учитель был знаком с алхимией?
— Нет-нет, лишь по книгам и рассказам. Но учитель знал много интересных людей и любил их слушать.
— Вот в кого ты. Обычно дети неугомонные, а ты все слушаешь да молчишь, — Сабуро улыбнулся. — Силой разума, а не мышц, определяется человек. Брат всегда так говорил... — тот отвел взгляд — и я теперь буду. Мне сегодня снились братья. Сказали, чтобы жил дальше и за них... — он держал улыбку как мог.
— Сабуро... — Кафка было обратился к нему, но его прервал я.
— Дай ему время — я обратился к алхимику, — Это нужно пережить.
— Все в порядке, — Сабуро начал собирать тарелки, — Я помою, а вы ступайте развеяться. Нужно же как-то должок за мою жизнь отдавать. Я вас догоню.
После этого мы встали и вышли на улицу, оставив его одного. Кафка осмотрел деревню, прищурившись из-за яркого солнца, и ступил с порога на землю.
— Уютно же здесь... Господин Дайнс, я отойду на какое-то время, хочу осмотреться и узнать, есть ли тут алхимик или хотя бы травник, — Кафка сиял, пусть на его лице уже просвечивала щетина.
— Хорошо, тогда я пригляжу за Фуго и пройдусь к реке. Ах да, к полудню стоит собраться у дома Кизото и определиться с поклажей.
— К полудню, — значит к полудню, господин, — мужчина поправил свою сумку и пошел вглубь деревни.
Мы же с Фуго пошли к реке. Ну, как бы сказать. Я пошел к реке, а Фуго шел за мной. Спуск был недолгим. Довольно пологий берег с нашей стороны отчетливо контрастировал с противоположным. Тот был крутым, почти отвесным. Вверх и вниз по течению, насколько было видно, росло много тростника, но у самой деревни был аккуратный заход в воду, а на берегу рядом стояло несколько укрытых тканью лодок. Ради интереса я сломал одну ветвь местного камыша и удостоверился в том, что свойства его в этом мире не отличаются от привычных мне. Такой же крепкий, но пластичный. После, убедившись в отсутствии лишних глаз, я обратился к моему спутнику.
— Фуго, мы ведь сейчас пойдем по нужному тебе маршруту. Тебя кто-то встретит в пункте назначения?
— Эм... — ребенок растерялся и сделал небольшой шаг назад. — Друзья моего учителя должны были встретить нас, но Сато-сенсей погиб... Я не знаю, смогу ли найти их сам и рассчитывать на их помощь...
— Пфф... — Я протяжно выдохнул через губы. — В какой-то мере это было ожидаемо...
— Простите, господин Дайнслейф. Я не знаю, имеет ли мой путь теперь какой-то смысл, и даже ничего не могу дать вам взамен за вашу помощь... У меня не осталось никого, к кому я можно было бы обратиться. Ни на родине, ни там, куда я еду...
— Ясно все с тобой, — мы дошли до небольшого деревянного причала, и я сел на его край, сняв обувь и свесив в воду ноги. — Я не против помочь тебе. Все-равно пока что у меня нет четкого плана путешествия.
— Спасибо вам большое... Я запомню вашу доброту, — голос Фуго стал мягче. — Учитель говорил, что подобные поступки нельзя забывать.
— Красиво говоришь, Фуго — я повернулся к нему, — можешь ответить мне на мой вопрос в таком случае?
— Если я знаю ответ, то конечно... — тот улыбнулся мне, сев рядом и пустив пальцами круги по воде.
— Ты ведь из «той самой» семьи Ирис, о которой тогда мы говорили? — Я посмотрел вдаль, чтобы лишний раз не давить на моего собеседника.
— С чего вы это взяли? — голос стал удивленным и слегка напуганным.
— Твоя обувь. Она слишком изящна. Конечно, измазанная краской и безнадежно испорченная, но без балахона даже так слишком заметная.
— В-вот оно как... Учитель ведь говорил, не снимать его. Видимо, я правда ни на что не годна... Ой... — тот сложил руки на своих губах .
— И ты девушка, которая бежит от брака по расчету. На это ответ я получил только что.
На глаза моего собеседника, а вернее, собеседницы, накатились слезы.
— Вы хотите вернуть меня семье? Конечно, за меня ведь заплатят большие деньги вернувшему... Мы с первого дня с учителем прятались от таких, — та вскочила и уже было побежала, но я схватил ее за руку. — Отпустите меня! Дайте хотя бы шанс уйти! — та махала руками. И чуть не ударила меня ногой.
— Успокойся сперва, — я притянул ее и дал щелбан, заставивший маленькую голову слегка запрокинуться.
Девчонка упала животом на мои колени, и я чудом удержал нас обоих от падения в воду. Та очень активно брыкалась, и пыталась вырваться, крича и ударяя меня своими тонкими ручками.
— Вы отдадите меня отцу, чтобы я вышла замуж за сына его друга и всю жизнь провела в стенах, обслуживая этого толстого болвана! Я не хочу! Не хочу!
— Да заткнись же ты уже! — тут на крик перешел и я.
Признаться, меня он испугал не меньше, чем девочку. Словно два голоса в одном. Мой, тот который я привык слышать, и грубый, тяжелый и холодный, словно нечеловеческий. Эхо донеслось от противоположного берега до нас, подтвердив услышанное. Благо, девочка замерла в оцепенении после этого события.
— Плевать мне, девчонка ты, мальчишка, из какой ты семьи и почему убежала. Я ведь сказал, что помогу. Успокойся уже, пока жители деревни не сбежались, — сказал я теперь более тихо и спокойно, пока усаживал ее рядом. — Я знать не знаю твоего отца и твою семью. И вижу я только напуганного ребенка перед собой. А таким меня учили помогать — я бросил в воду сломанный в нескольких местах тростник, который прежде был у меня в руках.
— Простите... — моя собеседница вытирала слезы рукавом, слегка отодвинувшись от меня.
— Расскажи хоть немного о себе. Не просто так ведь убежала.
—
