— Ну, у меня всегда так. Не понос, так золотуха...
— Следователя Старкова не видели?
— Да вот он.
— А я вас по всем этажам разыскиваю. С ног сбился.
— Зачем?
— Вас начальство вызывает.
— Зачем?
— Не зачем, а куда. На ковер вызывает. Следователь Старков развернулся и побрел в высокие кабинеты. Получать свою профилактическую порцию политико-воспитательной работы.
— Ты что же это, понимаешь? — укоризненно покачало головой начальство. — Городишь труп на тpyп. Трупом погоняешь... Ты что, решил извести все мужское население страны?
— Это не я горожу. Это они городят.
— А ты потворствуешь. Своим бездействием потворствуешь. Своей нерасторопностью. Своей... Старков только повинно кивал.
— — Ну ладно, хватит о лирике. Ты почему не докладываешь результат по первому и второму происшествию?
— Потому что нечего докладывать.
— Почему нечего?
— Потому что нечего! Дело находится в работе, и пока я ничего конкретного сказать не могу.
— Ну ты хотя бы участников установил?
— Нет. Кроме одного.
— Какого одного?
— Гражданина Иванова Ивана Ивановича.
— А кто стрелял?
— Все стреляли.
— Ну и?..
— И все погибли, кто стрелял. Кроме, предположительно, одного.
— Кого?
— Иванова Ивана Ивановича.
— Кого он убил? Этот Иван Иванович?
— Согласно одной из версий, он троих убил.
— Скольких?!
— Троих. По крайней мере если судить по извлеченным из тел пулям и по отпечаткам пальцев на оружии.
— Кто он такой? Этот Иван Иванович?
— В том-то и дело, что никто. Мелкий служащий. Который даже в армии не служил.
— И уложил троих?
— Это только гипотеза.
— Слушай, а может, это действительно он?
— Ничего определенного по этому поводу сказать не могу.
— А ты смоги! Мне все телефоны оборвали, — показало пальцем вверх начальство. — Что это, говорят, за следователь, которого преступники не боятся?
— Почему не боятся?
— Потому что вместо того, чтобы после первого случая на дно залечь, они второй эпизод учинили! А теперь вот бойню в морге. Где своих покойников девать некуда! Значит, не боятся! Значит, плюют на нас с тобой и через нас на всю правоохранительную систему в целом. Понял, куда загибают? Так что ты кончай отдыхать! И давай результат. Результат давай! Хоть даже этого Иванова, который троих уложил. Где он, этот Иванов?
— Не знаю.
— А ты узнай. Наизнанку вывернись — а узнай! Потому что он, я так понимаю, единственный установленный свидетель. Если свидетель... Свидетель?
— Пока свидетель.
— И троих человек ухлопал?
— Предположительно...
— Я, конечно, в твои дела лезть не могу. Тебе, как сыщику, виднее. Но я бы на твоем месте на этого Иванова особое внимание обратил. Проработал, так сказать, по всем статьям... Все-таки три трупа. Не пустяк... Так что иди и работай. И выдай мне сюда результат. Который бы я мог наверх доложить. Хоть какой-нибудь результат. Лишь бы они мне перестали плешь проедать. Понял меня?!. Сдохни — а выдай! А если ты мне его не выдашь, то я тебе выдам. Такого выдам, что мало не покажется... Свободен.
Следователь Старков развернулся на каблуках и вышел в приемную. И пошел к себе в кабинет. Размышлять о суетности жизни и тяжелой доле рядового, хоть и с майорскими погонами, сыщика.
— Тебе тут звонили, — сказал сосед по кабинету.
— Кто?
— Не знаю. Я телефон записал. И кого спрашивать.
Старков взял бумажку с телефоном.
Звонили из районного управления внутренних дел. Старинный, еще по юрфаку, однокашник. У которого с карьерой сложилось чуть хуже, чем у него. Вернее сказать, никак не сложилось. По причине бесталанности, излишеств в личной жизни и злоупотреблений служебным положением, выразившихся в употреблении внутрь вешдоков, изъятых из подпольного ликероводочного цеха.
Впрочем, это с какой стороны посмотреть. Может быть, наоборот, сложилось. По крайней мере в подобные высокие кабинеты его не вызывают. И на колени на ковре не ставят... Известное дело, какая служба на местах. Бытовая поножовщина, пьяные драки, воровство кошельков из карманов зазевавшихся граждан. Прелесть что за дела. В сравнении с теми, которые приходится расследовать ему, — отдых.
Старков пододвинул к себе телефон и набрал написанный номер.
— Здоров, Гена.
— Пока здоров.
— Слушай, Гена, дело о разборках на Агрономической ты расследуешь?
— Ну я.
— Пальчики Иванова Ивана Ивановича в картотеку ты помещал?
— Я.
— А кто он такой? Этот Иванов?
— Пока сказать затруднительно. Может, свидетель. А может... А в чем, собственно?..
— А дело в том, что пальчики твоего подопечного еще с одними пальчиками совпали. По делу, которое веду я.
— Как так?
— Обыкновенно. Криминалисты отпечатки сняли и на всякий случай с архивом сверили. Так ты знаешь, один в один.
— Ты какое дело расследуешь?
— Убийство с отягчающими. С пытками, с нанесением тяжелых телесных... Короче, мясорубка.
— Я выезжаю...
В кабинете однокашника следователь Старков внимательно осмотрел увеличенные в несколько раз рисунки отпечатков пальцев. И прочитал заключение экспертов.
Сомнений быть не могло. И там и там пальчики были одни и те же. Пальчики Иванова Ивана Ивановича. На мебели, на стенах и на ручках дверей квартиры, где было совершено расследуемое горотделом массовое убийство. На командировочном удостоверении. На стаканах, чашках и книгах, изъятых для проведения сравнительной экспертизы у Иванова дома. И на ручках выдвижных ящиков, дверях и стенах еще одного места преступления.
— И еще на напильнике. Которым он покойнику зубы стачивал.
— Кто стачивал?
— Твой подопечный.
— Да ты что?!
— Я тебе точно говорю! И еще гвозди под ногти заколачивал. И пальцы ломал. А потом горло перерезал.
— Зачем?
— Зачем перерезал?
— Нет, зачем заколачивал?
— Это ты его спроси. Когда поймаешь. Может, он узнать чего хотел. А может, озверел спьяну. Там бутылок пустых было штук полтораста. Сам знаешь, как это бывает. Вначале нажрались на пару, а потом чего-нибудь не поделили. Соседи говорят, что они последнее время часто на пару бухали. Ну вот и допились. До гвоздей...
