продырявил бы щёку.
Но, к счастью, в нашей команде тоже был ещё один боец. Который немедленно бросился на стрелка, вцепился кривыми зубами в рукав косухи и начал возить орущего мотоциклиста по пыльному асфальту как тряпичную куклу. Яростно рыча, пёс не обращал никакого внимания на отчаянные пинки ногами по рёбрам и животу, которыми его охаживал визжащий от боли байкер.
И пока он продолжал борьбу, я подхватил юнгу, которого от полученного удара повело в сторону. Сделав шаг, пацан выронил огнетушитель и чуть не упал.
Пользуясь заминкой, тот мотоциклист, который, наконец, прочистил себе глаза, вскочил на ноги и бросился к байку. Вскочив в седло, он с хрустом ударил ногой по рычагу коробки передач, крутанул газ и, подняв переднее колесо, сорвался с места с небольшой пробуксовкой.
Гром ещё попытался на ходу снять его очередью, но не попал по спешно удаляющейся цели. Плюнув, он в итоге закинул автомат за плечо, подбежал к нам и подхватил огнетушитель с земли.
— Живой что ли? — Распыляя состав на машину, крюк коротко повернулся к нам.
— Экх... Крепко прилетело... — Юный моряк у меня на руках повёл глазами вокруг — Ща... Ща я встану...
— Да расслабься, кончился бой. — Я аккуратно уложил его на землю и повернулся к Грому. — Он говорит, там ещё куча народу едет. Отходить надо.
— Нельзя... — Юнга снова подал голос. — Нельзя машину бросать... Там... Там раненые...
Глава 8. Блиц-игра
— Сколько там раненых? Подводники? — Я проследил за тем, как Гром справляется с тушением. Нет, хотя бы ему помощь точно не нужна.
— Да... Трое... Может уже двое... — Взгляд юнги пока был далёк от осмысленного. — Ох... Чё-то голова кружится... Извините...
Шлюпка, конечно выдержит. Но пока мы загрузимся и отчалим...
Конечно, очень хотелось узнать, где и зачем они нашли себе на задницу такие опасные приключения. Но времени хватало только на более важные вопросы.
— У тебя вроде пулемёт был? В машине?
— Да, но патроны кончились... Они потому и отстали... — Паренёк всё-таки ответил на часть моих незаданных вопросов. — Меня... Меня щас стошнит...
Сильный сотряс. Если не хуже...
— Лежи пока. Что за модель?
— РПК...
— Под стандарную пятёрку?
— Ага.
Оглянувшись, я оценил степень хреновости ситуации. С минуты на минуту сюда приедут ещё ребята с дубинами, ножиками и, наверное, свежими горячительными коктейлями. В составе примерно отделения. А может и больше. Судя потому, что продолжают погоню даже после обстрела — сильно разозлённые. Или под метом. Море по колено и действия обгоняют мысли... Это можно использовать.
И ещё против них у меня пустой арбалет, ножик, один боец, дизельная тачка с пробитым колесом и...
Горящий мотоцикл издал резкий хлопок и полыхнул шаром пламени. Огонь добрался до бензобака.
...и ноль литров бензина. Давай, Шутник, импровизируй теперь... Бывало и хуже...
Из напряжённых раздумий меня вывело близкое рычание пса. Бросив свою бесповоротно испорченную игрушку — подранный им байкер совсем затих — лохмач сейчас рычал прямо за моей спиной. Оглянувшись, я заметил, что придушенный мной наездник зашевелился — должно быть, он потерял сознание от пережатых артерий, а вовсе не сдох от удушья, как казалось. Именно это и привлекло внимание собаки, медленно шагающей к очухавшемуся мотоциклисту.
— Погоди, лохмач. — Когда я поднялся, пёс остановился и затих, наблюдая за моими дальнейшими действиями. — Он ещё нужен мне чистеньким...
План действий рождался на ходу. Как и положено в такой блиц-игре.
Очнувшийся байкер разлепил глаза и, увидев рядом с собой одинаково пугающих человека и собаку, попятился. Одновременно нащупывая оброненный нож.
— Да вон валяется. — Я указал на его балисонг, лежащий в паре метров от нас. — Не достанешь. И если не хочешь, чтобы я позволил ему с тобой поиграть — снимай шлем и кидай сюда. Побыстрей, а то передумаю.
— Чё? — Растерянное недоумение из-под шлема тут же перешло в ясное понимание, стоило только псу снова шагнуть вперёд и издать утробный низкий рык. Мотоциклист торопливо расстегнул ремешок, стянул с себя чёрный защитный головной убор и кинул его к моим ногам.
«Bandit» — сбоку на шлеме стала заметна наклейка с торговой маркой. А вот чего я не заметил — так это кадыка на тонкой шее мотоциклиста. Только свежий синяк от верёвки.
— И много вас там таких... Бандиток?
— Всех не передушишь, урод... — Девчонка быстро приходила в себя. Поправив лезущий в глаза длинный свисающий ирокез, она вперила в меня ненавидящий взгляд и скорчила презрительную физиономию, скривив проколотую губу. Но её лицо тут же снова стала испуганным, как только лохмач сделал ещё шаг.
— Смотри, какая яростная... Это ведь вы сюда первые припёрлись... — Натянув шлем, я почувствовал, что он мне маловат, хоть и сильно разношен. Подкладка неприятно давила на лоб и скулы. Ладно, это ненадолго.
Выражение лица девчонки снова сменилось. Кажется, она была искренне возмущена моим вопросом:
— Мы первые?! Ты, тварь, тут стоишь прямо передо мной в куртке Мановара и говоришь, что мы первые?!
Очень любопытно... Но выяснять подробности сейчас было некогда. Я лишь отметил, что её кожанка похожа на мою по расцветке. Тоже чёрная с красными плечами и полосами на груди.
— Советую не дёргаться. Я ему не хозяин. И если он сочтёт тебя опасной — я его не удержу. — Достав остатки крекеров я кинул всю пачку в сторону и постарался сменить тон голоса на более добродушный. — Отдохни, лохмач. Оставь её мне.
Пёс с явным удовольствием предпочёл аппетитное печенье возне с невкусной напуганной девчонкой. Ведь от неё наверняка очень неприятно пахло страхом — адреналином, кортизолом и бензиновыми выхлопами. Лохматый хвост закрутился кольцом и заходил из стороны в сторону, пока рыжий зверь с аппетитом хрумкал крекерами.
Закончив с тушением, Гром вышел из-за обгоревшей «Делики» и с удивлением воззрился на меня:
— Ты чё это нарядился?
— Буду работать приманкой. Хватай верёвку и вставь утку между створкой и столбом. — Я указал ему на въезд внутрь территории яхт-клуба. — Пусти верёвку понизу и присыпь пылью. Идею понял?
Подобрав смотанный фал, крюк пригляделся в воротам и кивнул.
— Примерно... Второй конец — вокруг другого столба... За сторожкой меня будет не видно... И как поедут — натянуть, так?
— Почти. Привяжи второй конец к столбу, сам не удержишь. И
