как нельзя более сочеталась с его намерением порыбачить. Фактически, если бы Тереза не купила лодку, Маэдо пошел бы просить ее у деда Калле.
Он зазвал Терезу с собой. Рыбалка ее не очень прельщала, она отправилась с Маэдо скорее ради романтики. Дед говорил, что лучшая рыбалка на озере — ночью. Они выспались днем и вышли к воде за полночь. Легкий ветер дул с берега, но было тепло, только остатки сна и воспоминания о мягком одеяле заставляли кутаться в куртку. Маэдо нес расчехленные удочки и прочие снасти, Тереза освещала тропинку фонариком. Найдя лодку, она передала фонарик Маэдо и отомкнула замок. Маэдо аккуратно сложил свою ношу в лодку в строго определенном порядке, понятном лишь ему. Протянул Терезе руку — ну надо же, а Хэнк никогда не помогал ей сесть в лодку: то ли считал излишним, то ли боялся прикоснуться к чужой жене. Хотя драться не побоялся… Тереза мотнула головой — еще чего не хватало: думать о Хэнке, когда рядом Маэдо. Поверхность воды под лучом фонаря заметно рябила. Плеснули весла: Маэдо, устроившись на носу, стал отгребать от берега.
Когда он остановился, Тереза погасила фонарь. Какое-то время казалось, что вокруг — сплошная тьма, и лодка зависла посреди пустоты. Лишь бриз, шевеливший волосы, намекал, что вокруг не космический вакуум. И ладонь Маэдо, легшая на предплечье, помогала понять, что она не одна среди безбрежья. Тереза придвинулась к нему ближе, нарушая баланс лодки — да и пускай, — прислонилась спиной к его груди, и он обхватил ее руками, закрывая от совсем не холодного ветра.
— Может, ну ее, эту рыбалку? — пробормотала Тереза и потянула за молнию куртки.
Маэдо издал тихий смешок, ладони скользнули ниже. Пустота окончательно исчезла, она была где-то вовне, но не между ними. И до баланса лодки ли? Не перевернулись, вот и счастье.
Когда Тереза открыла глаза, рассеялась и тьма. На небе сверкали тысячи звезд, подсвечивая редкие облака. Далеко за черной кляксой воды мягко сияла береговая линия. Светляки-симбионты, осенило Терезу. А в воде, прямо под ними, глубоко-глубоко, роились парные светящиеся точки.
— Что это? — прошептала она.
Маэдо застегнулся и деловито вывесил за борт удочку, разматывая леску.
— Это то, за чем мы сюда приплыли, — произнес он тихо-тихо, одними губами. — Не спугни.
С другого борта протянулась еще одна удочка. Тереза всматривалась в воду молча и со все возрастающим восхищением. Парные огоньки сменили танец, часть из них двинулась вверх. Рыба почуяла приманку. Светящиеся пятнышки становились больше, вот уже стало можно различить силуэт рыбины в свете ее глаз. Вот она совсем рядом, тянется губами к размоченному сухарю на крючке… Маэдо ловко дернул удилище, рыба с локоть длиной вылетела из воды и шлепнулась на дно лодки. Завозилась истерично, захлопала плавниками. Яркие шарики выкаченных глаз пульсировали… все медленнее и медленнее, и наконец погасли. Рыба затихла.
А ко второй приманке уже подплывала другая потенциальная добыча. Извивающиеся плавники у самой поверхности… Ну как тут удержаться? Тереза сунулась руками в воду, схватила толстую тушку за холодные бока. Рыбина оказалась неожиданно сильной и скользкой, она вывернулась, хлестнув мокрым хвостом прямо в лицо. Тереза отшатнулась, лодку качнуло, и она потеряла равновесие. Плюх!
Ночная вода была теплой, как воздух. Тереза извернулась и быстро стащила сапоги, чтоб не потерять. Вынырнув, закинула их в лодку. Рыбы, испуганные вторжением, порскнули прочь. Тереза ухватила одну за хвост, та припустила было, увлекая охотницу за собой, но маневренность подкачала, а Тереза вцепилась крепко, запустив в чешую длинные ногти. Прижимая к себе вырывающуюся рыбину, она вынырнула снова. Маэдо склонился над водой, высматривая ее, на лице — готовность к панике.
— Сдвинься напротив, а то перевернем! — крикнула она и, сбросив рыбину на дно лодки, уцепилась за борт, приводя дыхание в норму. — Видал, какую я поймала?
Выражение беспокойства исчезло, как и не было. Маэдо заржал:
— Вообще-то это делают с помощью удочек! — И протянул руку. — Залезай.
Тереза забралась в лодку. В воде хорошо, а вот на воздухе в мокрой одежде некомфортно. Она скинула одежду, отжала волосы.
— Согреешь меня? — спросила так, что отказа не подразумевалось.
Он снова засмеялся:
— Мы сюда рыбачить приплыли или заниматься любовью?
— Одно другому не мешает!
— Еще как мешает. Рыбалка, похоже, накрылась: у рыбы культурный шок.
— Ну, тогда у тебя нет никакой альтернативы, — теперь уже засмеялась Тереза.
Они причалили к берегу, когда ночь перевалила за середину. Воздух остыл, песок холодил босые ноги.
— И что теперь делать? — спросил Маэдо. — У тебя же все мокрое. Как ты будешь это надевать?
— А никак не буду, — решила она.
— С ума сошла? — не согласился он. И тут же подумал: да о чем он, собственно? Разумеется, она сумасшедшая, никаких сомнений. — Возьми мою куртку и сапоги.
Отказываться она не стала. Правда, до дачи добрались не без приключений. Женщина в куртке и высоких сапогах, но с голой попой — это очень соблазнительно. Ну никак невозможно идти сзади и ничего не делать.
Дома сразу включили электрокамин, все мокрое развесили для сушки. Тереза забралась под одеяло, и Маэдо поил ее горячим чаем с травами. А потом снова согревал, уже из последних сил. И она не заболела. Наверное, из-за хорошего иммунитета. А может, и благодаря Маэдо.
Улов, конечно, вышел невеликим. Но Маэдо сказал, что это лучшая рыбалка в его жизни. Самая запоминающаяся. Тереза зажарила рыбу на углях, и она получилась потрясающе вкусной. Если в следующий раз наловить побольше, то можно и гостей приглашать.
— Давай прямо завтра и сплаваем, — предложил Маэдо.
— Нет, завтра не выйдет, — к его разочарованию, ответила Тереза. — Завтра я охочусь с Хэнком.
— Скажи ему, что не сможешь. Пусть перенесет свою охоту или идет без тебя.
— Почему это я не смогу? — Она встала в позу. — Мы с ним первым договорились. Увянь и перенеси свою рыбалку.
— Ничего себе! — возмутился Маэдо. — Кто твой мужчина — я или он?
Она уперла руки в боки и произнесла весьма саркастически:
— Дай-ка подумаю! Мне кажется, Рино Ильтен. И с какой это радости вы, господин Маэдо, вздумали ревновать, да еще не по делу — мне совершенно неясно.
Скорее всего, Хэнк с пониманием бы принял отмену охоты из-за планов Маэдо. И не потому, что тот — ее мужчина, хотя и поэтому тоже. Не просто любовник — спонсор, хозяин недвижимости. Но важнее, что он — доверенное лицо ее мужа, которое вправе решать за нее. Однако у Терезы свои приоритеты. Ни мужу, ни любовнику, ни спонсору, ни опекуну она
