Как и не знала того, что любовь в ее жизни снова появится. Вот только будут эту любовь звать совсем иначе. Максимом Сергеевичем. И новое чувство окажется гораздо сильнее. Всего этого Нина тогда не могла предугадать.
Она долго плакала на груди вернувшегося Вадима Александровича, умоляя простить ее. Он обещал подумать. Особенно, если девушка хорошо выполнит кое-какое поручение.
Глава 8. В которой некоторые области неизвестного я изучаю наощупь
Я ждал от Комаровой ответа и ее ответ значил очень много. До хренища просто значил. Не зря мне эти дебильные розы с самого начала покоя не давали. Маячили перед глазами, раздражали своим существованием. Как муха, которая назойливо жужжит рядом.
— Максим Сергеевич… — Комарова вздохнула и недовольно поджала губы.
То, что я стою, наклонившись вперед, и мое лицо находится напротив ее лица, девушку, похоже, нервировало. Она даже попыталась эту ситуацию изменить. В итоге, просто вместе со стулом отодвинулась от стола, и выглядела теперь, как одинокий корабль посреди моря. Стол — в одной стороне, а Комарова, на расстоянии почти метра от него, — в другой. Такое чувство, будто Александру Сергеевну в наказание поставили в угол. Вернее, в данном случае, посадили.
— Вы что, не помните, как ходили в театр? — В ее голосе звучало сомнение, граничащее с недоверием.
Знала бы Александра Сергеевна правду, удивилась бы еще больше. Я ведь не то, чтоб про театр не помню. Вообще ни черта не знаю. А крохотные объемы информации, которые всплывают в моем сознании, не дают пока ничего, кроме головной боли. Это еще хорошо, хотя бы с Комаровой немного ситуация прояснилась. Теперь бы еще с собой разобраться. То есть с Максимом Сергеевичем.
— В театр…Тааак… У меня образовалось два вопроса. Зачем я туда ходил и откуда Вы это знаете? — Решил ее слова никак не комментировать. Очевидно же, не помню, раз интересуюсь.
— Вы меня спрашиваете, зачем? — Комарова нервно засмеялась. Но почти сразу же стала серьёзной. — Зачем ходили, ответить не могу. Наверное, сильно соскучились по своей… Ну, Вы поняли. Откуда узнала? Это вышло случайно. Тогда у меня тоже вопрос…
Александра Сергеевна поелозила на стуле.
— Я гораздо скромнее. Не два вопроса. Один, единственный. Почему все-таки Вы меня спрашиваете? Не знаете, что сами делали? Вообще не знаете? — Она уставилась на меня, ожидая ответа.
— Видите ли, Александра Сергеевна, не́чего было поить меня всякой дрянью. Теперь, представьте, появился побочный эффект. Наблюдаются некоторые проблемы с памятью. Учитывая, что источник этих проблем — Вы, и вина полностью Ваша, прекратите бестолковиться и расскажите все нормально. Кстати, какой именно дрянью поили? Чисто ради интереса.
— Это не дрянь. — Комарова натурально обиделась. — Это "болталка". Теоретически, Вы должны были стать весёлым и разговорчивым. Я планировала расспросить, кем являетесь на самом деле. В определенный момент заподозрила, что завод — это прикрытие. А на самом деле, интересую Вас я. Прямо, в лоб не спросишь ведь. Да и спросила бы, кто ответит правду. Вот, хотела узнать.
— Мммм…— Я оторвался от столешницы и выпрямился.
Просто самому надоело так стоять. Как дурак, честное слово. Тем более поза выглядит напряжённой, если за столом кто-то сидит. Типа, я нависаю над собеседником и психологически провоцирую его на признания. Когда Александра Сергеевна вместе со стулом отодвинулась практически к окну, и между нами образовалось приличное расстояние, она, эта поза, выглядит глупо.
— Максим Сергеевич, ответите? Вы запамятовали свои же действия? — Повторила Александра Сергеевна. Удивительно настырная особа. Вынь-положь, дай ей то, что она требует.
— Да! — Я подошел к дивану и плюхнулся на него. Не сел. Именно плюхнулся. Мандец. Несколько дней новой жизни, а я уже удолбался. — Запамятовал. Из-за вашей этой "болталки". Я так понимаю, типа, сыворотка правды. Нормально Вас дедушка подготовил. Еще что-то есть? Может, складной самолет? Ядерная боеголовка? Плащ-невидимка?
— Очень смешно…— Комарова насупилась и мне показалось, пробормотала себе под нос что-то типа слова "клоун".
Версия с побочным эффектом, кстати, показалась мне весьма подходящей. По крайней мере, можно давить в разговорах с Комаровой именно на этот момент. Удобно даже. Хоть одному человеку тогда не придётся объяснять странности своего поведения. А то я, как уж на сковороде, верчусь. Чтоб тут не прижопили и там не спалили. Еще, чувство вины Комаровой будет мне на руку. Должны же у нее быть эмоции, свойственные обычным женщинам. Не знаю…совесть, например. Нет? Или у этого создания нет совести?
— Да что Вы прицепились! — Александра Сергеевна, подозреваю, о таком явлении, как совесть, вме же не слышала. Зря я разгубастился. — Не должно было быть такого эффекта. А дедушка, да. Подготовил. Потому что знал, такие, как Вы, не оставят меня в покое.
Комарова покачала головой. Потом отвернулась и посмотрела куда-то в сторону. Мне показалось, на секунду, в ее взгляде все-таки мелькнуло что-то наподобие переживания. Неужели?! А то реально начал верить, девка вообще не пробиваемая.
— Я, между прочим, подумала, будто Вы умерли. Ни пульса не наблюдалось, ни дыхания. Лежали, труп трупом. Это, знаете, то еще удовольствие.
— Хорошо. Я понял. Вы наверное, поплакали, порыдали, а потом утерли слезы, как ни в чем ни бывало, и смылись из гостиницы. Умно́ Александра Сергеевна. Не вызвать, к примеру, "неотложку" а просто сбежать. — Я развёл руками. Мол, ну, Вы, милочка, и даете. — Получается, сострадание, чувство ответственности и желание помочь ближнему — это все не про Вас. Ладно, опустим. Но впредь буду иметь в виду, помощи можно не ждать. Итак, Вы сказали, розы? Вернемся к нашим баранам.
— Ну, да. В тот день, когда исчез Лев Иванович, видела Вас в театре. Покупала билеты на премьеру. Вы встречались со своей…этой… — Комарова скривилась, а потом произнесла имя актрисы с такой интонацией, будто ее сейчас стошнит. — С Лиличкой. Подарили ей розы. А она устроила Вам настоящий скандал. Мол, ненавидит эти цветы. Тем более, когда они не куплены, а просто срезаны с клумбы.
— Круто…как выглядели? Такие, красивые, темно-бордового цвета, с тяжелыми бутонами?
— Ну, вот! — Комарова даже лицом посветлела. — Не все забыли. А говорите, не помню, не помню. Да, именно такие. Обратила внимание, потому что розы на самом деле, очень красивые.
— Александра Сергеевна, — Я потер лоб, пытаясь воссоздать перед глазами дачный участок, где прятался Маслов. Но не особо
