ни говорил мой сосед. Снег медленно падал, кружился и таял, не долетая до земли. Было тихо, абсолютно безветренно и пахло свежестью. Ничто не намекало на малейшую вероятность опасности, а вдоль дороги тянулся ряд фонарей, не оставляя темных участков, где могло бы что-то затаиться.
И я решилась нарушить запрет и прогуляться хотя бы до центральной площади. На ней точно будут извозчики, запросто уеду.
Дорога вела под горку, по пути встретился лишь один экипаж, и на улицах почти не оказалось прохожих. Видимо, снег местные не любили, а может, с ним были связаны всякие суеверия. Стоило свернуть с главной улицы, и появилось ощущение, словно весь город принадлежит мне одной. Можно бродить, не выбирая дороги, рассматривать причудливые флюгеры, или вывески, или фасады домов, или просто наблюдать, как снежинки роятся вокруг фонарей.
Не дойдя до площади, я увидела, как откуда-то вылетела ярко-зеленая звезда, взвилась в небо, зависла ненадолго, по дуге ушла вниз и погасла. Следом еще одна, вторая, третья — с разных сторон. Местные приветствовали начало зимы фейерверками.
Засмотревшись на них, я вышла почти на самую на окраину города и попала в какой-то особенно извилистый узкий переулок. Света в нем было меньше, к тому же снег пошел гуще и очень быстро стемнело. Я вдруг осознала, что вокруг никого, почти ночь и все ставни закрыты.
Стало не по себе. Казалось, сквозь вьюжную завесу доносятся шорохи и чьи-то шаги, и внимательные глаза наблюдают недобро. Пытаясь избавиться от этого чувства и успокоить себя, остановилась и прислушалась. Тишина, будто нахожусь не на открытом пространстве, а в комнате, набитой ватой.
Выдохнув, пошла дальше. Надо бы свернуть к центру и попробовать все-таки уехать, но как назло все боковые тропы оказывались глухими и вели во дворы. В одном из которых что-то явственно зашуршало — мне показалось, или промелькнула чья-то тень?
Я прибавила шаг, проклиная собственную глупость. Предупреждали ведь, ну почему не послушалась! Наверное, все дело в спокойной интонации Йенса, будто говорил о том, что попаду под дождь, а не о возможной встрече с… Монстром?
Сигналы. Он ведь предупреждал о сигналах. А я, дура, приняла их за фейерверк.
Едва не перебегая от одного круга света на дороге к другому, я спешила вперед. В голове пульсировала единственная мысль: они боятся света. Чем бы они ни были. Если не лезть в темноту, все будет хорошо…
— Эй.
Шепот за спиной показался неестественно громким. Мне бы рвануть с места, но ноги словно приросли. Заорала бы, но горло сжалось, пропуская лишь сдавленный писк.
Меня схватили за локоть. На долю секунды показалось, что сердце разорвалось. Но в следующее мгновение сильные руки развернули меня, и я увидела не монстра, а спокойное лицо с повязкой на глазах.
— Как вы меня напу…
Не дав договорить, Тео коснулся пальцем моих губ. Бесцеремонно потащил за собой в ближайшую подворотню — темную, он с ума сошел? Прижал спиной к стене, окутав своим плащом. Прошептал почти беззвучно, задев губами ухо, отчего я нервно дернулась:
— Ни звука.
И мы замерли. Я ничего не видела, он был так близко, что едва носом в его грудь не утыкалась. В тишине с соседней крыши сорвалась черепица и с грохотом раскололась о мостовую. Здесь что-то было. Совсем рядом. Я ощущала его присутствие, еле уловимым колебанием пространства, вставшими дыбом волосками на шее.
Это было необъяснимо, но так явно, что я точно поняла, когда тварь ушла. Но Тео не отпускал меня некоторое время. Успокоившись, я осознала, что с ним что-то не так. Не сразу поняла, что именно: не считая повязки на глазах, выглядел он вполне обычно. От него исходило тепло, я пригрелась в коконе его плаща. Ровное дыхание дуновением ощущалось на коже.
Только я не чувствовала запахов. Ни парфюма, ни средств для стирки, ни других, привычных, которые исходят от любого человека — тела, волос, возможно, табачного дыма, или еды, из тех, что обязательно цепляются в местах, где недавно побывал.
Украдкой я принюхалась и уловила лишь слабый аромат старой кожи от его куртки. Больше ничего, словно ее на манекен надели. Вроде бы пустяк, а возникало чувство ненормальности. Но ведь этот человек и не нормальный вовсе, если верить тому, что о нем говорят…
Тео отлепился от стены, снова взял меня за руку, огляделся и постучал в первую увиденную дверь. Я почему-то подумала, что он понятия не имеет, кто нам откроет, и что ему это без разницы.
Нас пустили без вопросов. Дверь открыл молодой чернобородый мужчина, кивнул охотнику, покосился на меня с любопытством и задвинул засов. Жестом пригласил проходить, но Тео отказался.
— Я ее еще не убил, так что лучше бы всем вам сидеть дома до утра, — велел он. — А эту девицу проводить не получится, не могли бы вы…
— Какие могут быть разговоры! Подумать только, три года в город не смели сунуться, и вот опять… — послышался женский голос, и в гостиной появилась хозяйка. Поверх ее бледно-голубого платья был повязан фартук, видимо, ужин готовила. — Не беспокойтесь, господин охотник, мы как следует позаботимся о вашей подруге. Проходите, милочка, не робейте. Вы, должно быть, ужас как напуганы…
— Она мне не подруга, — сказал охотник и собрался было уйти, но я пришла в себя и поймала его на рукав.
— Спасибо вам, — пробормотала, заставляя себя глядеть прямо на его повязку, — Тео.
Его лицо оставалось спокойным и бесстрастным. Вырвав руку из моих пальцев, он отодвинул засов.
— Если действительно благодарны, окажите любезность, перестаньте шляться где попало. Особенно по вечерам, — холодно произнес он, простился с хозяевами и вышел.
15
Хозяева дома, куда я попала совершенно случайно, задали всего один вопрос: поужинаю ли я с ними. Больше не спросили ни о чем. Ни что произошло. Ни как близко я знакома с Тео. Ни даже о том, видела ли я тварь и какая она. Если они и испытывали любопытство, то тщательно его скрывали.
Кроме супругов здесь жила служанка, худая сутулая женщина с таким выражением лица, будто в этой жизни ее уже ничего не интересует, и две дочери, тихие воспитанные девчонки-подростки. Когда мы сели за стол, служанка нарезала окорок, разложила по тарелкам и ушла. Начался спокойный разговор о погоде, словно ничего не случилось, а внезапные гости на ночь глядя тут в порядке вещей.
— Вы ведь по соседству с господином Полковником живете, — наконец поинтересовалась хозяйка. — Первый сезон на ферме?
Хотелось ответить,
