в любое время их навещать, и меня заодно. Йенс, вы мне не поможете?
Он подставил локоть, чтобы она смогла опереться, и подхватил ящик. Не теряя больше времени на разговоры, мы отправились к теплицам. По дороге я успела рассказать, что это разноцветные черри, продавец уверял, что очень сладкие, и для консервации хороши, и просто в салат.
Внутри теплицы казалось жарко и влажно после сырого промозглого ветра — погода стремительно портилась. По стеклянному потолку тянулись ряды неярких ламп, горящих ровным дневным светом. Как ни приглядывалась, проводов я не заметила.
— Значит, все-таки у вас тоже есть электричество, — сказала я Йенсу, указывая на них.
— Вообще есть, наш мир не настолько отсталый. Но эти светильники сделаны в Вармстеде, в них горят те самые звезды, которые вы будете выращивать. Присмотритесь, сейчас они не очень яркие.
Огонек парил в стеклянной колбе сам по себе, я не увидела ни неоновых трубок, ни спиралей как в обычных лампочках. Будто кто-то поймал очень крупного белого светлячка и замуровал внутри.
— Если хотите, можете сами их посадить, грядка подготовлена, — предложила Делия.
Пока я осматривалась, она успела достать откуда-то инструменты и перчатки. С сомнением поглядывая на вынутые из грунта саженцы, сразу ставшие хрупкими и беспомощными с тонкими своими корешками, я призналась, что не особо умелый огородник.
— Я сама этим никогда не занималась, помогала сестре.
— Теперь можете помогать мне, — улыбнулась она, выкапывая первую лунку. Земля казалась рассыпчатой и жирной как деревенский творог. — Если любите растения, конечно.
Я люблю, просто не успевала научиться. Вечно находились дела поважнее. Но сейчас вдруг захотелось повозиться в земле вместе с этой милой старушкой, понаблюдать, как подрастает рассада, расцветают цветы и зреет урожай. Мне так понравилась ее ферма — настоящая, не километры мертвой лозы под холодным пасмурным небом — что уходить не хотелось.
Делия рассмеялась на это, велела навещать ее в любое время без приглашения и на прощание вручила нам корзину с твердыми осенними грушами, зеленью и все теми же яблоками.
14
На Станцию меня Йенс отвез. Я было начала отнекиваться, что хочу прогуляться и вообще — пора бы становиться самостоятельной. Но он категорично заявил, что не время для прогулок.
— Погода портится, только отобедали, а уже темень. Того и гляди снег пойдет.
— Оденусь потеплее. К тому же вроде как у вас и зимой холодов не бывает, разве нет?
Он окинул меня взглядом и сказал, что я прекрасно выгляжу в обновках. Обычная вежливость, но все равно было приятно. Правда, новую одежду я ценила как раз за то, что в ней на меня никто не будет пялиться как на диковинку, потому-то и хотела побродить немного по городу.
— Обратно наймите извозчика. У вас ведь остались деньги? — продолжать гнуть свое Йенс. Я кивнула. — Не намерен вас пугать, Вармстед в целом спокойное и безопасное место. Но вокруг дикие земли, нельзя об этом забывать. Иногда вслед за снегопадом оттуда может что-то пробраться, особенно с ранним снегопадом. Охотники патрулируют город и окрестности, ловят их на подходе и при малейшем намеке на опасность подают сигнал. Но все же лучше не мешать им и сидеть дома.
— Твари? — переспросила я с любопытством. — Мне о них не раз говорили, но никто толком ничего не объяснил. Какие они?
— Не самое подходящее время упоминать. Да и мало кто из обычных жителей видел их своими глазами. Твари не любят свет и шум, если пробираются в кальдеру, держатся темноты. Поэтому на улицах так много фонарей, даже в самых глухих закоулках.
— Получается, мы в самом опасном месте живем? Что-то я не вижу вокруг фонарей, кроме тех, что во дворе.
— Напротив: скоро здесь будет целое море света. Наша ферма отпугивает их лучше всего.
На Станции меня ждал самый обыкновенный медицинский осмотр. Меня взвешивали, измеряли рост, светили в зрачки фонариком, прослушивали, простукивали и даже прокололи палец, чтобы взять пару капель крови на стекло. Только не под микроскоп ее сунули, а положили на какую-то круглую штуковину, в центр переплетения тончайших металлических нитей. Мелкие красные камни на ней замерцали и поменяли цвет на белый. Штуковина больше была похожа на ювелирное изделие, чем на медицинский прибор.
— Артефакт, определяет аномалии с довольно-таки высокой точностью, — пояснил молодой человек в халате, проделывавший со мной все эти манипуляции. — По нему мы видим, что таковых у вас нет. Вы самый обычный человек без примеси порченой крови и без магических способностей.
Раньше я об этом не думала, но теперь вдруг разочаровалась. А ведь мог бы и обнаружиться какой-нибудь особый дар, и оказалось бы, что меня не просто так в этот мир затянуло… Но увы — если здесь чудеса и бывают, то не со мной.
Напоследок меня проводили в маленькую комнату с уютными креслами и имитацией камина: в ажурной чугунной чаше клубилось и подрагивало что-то похожее на жидкость и одновременно на яркое пламя. Светило как настоящее, но грело едва-едва, словно мощность убавили.
На низком резном столе было накрыто к чаю, в одном из кресел сидела та самая магичка, с которой мы общались в мой первый визит сюда. Ослепительной красоты женщина по имени Симона.
— Рада сообщить, что с вами все в полном порядке, — с милой улыбкой объявила она. — Здоровье прекрасное, ни малейшей вероятности каких бы то ни было отклонений.
— Спасибо, — пробубнила я, надеясь, что теперь никто не станет относиться ко мне с подозрением.
— Завтра же отправим отчет нашим бюрократам и всех успокоим. А еще вам надо будет как-нибудь выправить документы, но быстро это не делается, да и не к спеху. В Вармстеде их все равно никто не спросит, даже если вдруг придется… Впрочем, неважно, мы все решим. Так что зимуйте в свое удовольствие и ни о чем не тревожьтесь, постепенно все устроится так или иначе.
Ее философское спокойствие на грани легкомыслия в таких важных, казалось бы, вопросах и меня настроило на созерцательный лад. Тем более псевдопламя так уютно играло отсветами в камине, за высоким окном кружились пуховые снежинки, и это зрелище умиротворяло.
Выйдя на крыльцо, я увидела закрытый экипаж с номером на дверце — извозчик дежурил здесь, как и предупреждал Йенс. И прошла мимо. Отсюда открывался потрясающий вид на город: облако золотистых огней, мягко сияющих в сумерках, блеск черных линий улиц, мокрых от растаявшего снега, уютный свет окон и присыпанные белым крыши домов.
А погода стояла дивная, что бы про нее
