по улицам, настолько обдолбанные, что не заметят и слона. Остерегаться нужно только патруля.
Стражники.
Вот кто не спит.
Но стена слишком большая, чтобы можно было уследить за ней. Надо быть хитрее и умнее, чем они. Действовать осторожнее и никогда ни с кем не делиться, как тебе удается проникать под купол.
— На Небеса лезут только дураки. Глупо так рисковать своей жизнью и жизнью своей семьи, — говорила мама.
Конечно, папа соглашался с ней, он не любил спорить, поэтому меня очень удивило, когда однажды, отец разбудил меня и, приложив палец к губам, заставил подняться с теплой постели.
— Куда мы идем? — спросила я.
— Увидишь, — он вручил мне фонарь, — Это станет нашим секретом.
Мы вышли из дома, потонув в темноте. Я представляла себя шпионом Сопротивления, который направляется на задание. Мне было шесть. В мечтах я сражалась со стражниками, у меня даже был самодельный меч. Гриф смастерила его из досок и я никогда с ним не расставалась.
Я посмотрела на отца.
Одежда висела на его высокой костлявой фигуре. Короткие серебристые волосы поредели. Работа в шахте отнимала у него последние силы, он часто кашлял и сильно похудел. Мама бросала на отца озабоченные взгляды, точно так же она смотрела на тяжелобольных.
Мое сердце сжалось.
Я торопливо догнала отца и взяла его за мозолистую ладонь, папа взглянул на меня и улыбнулся.
У него была самая красивая в двух мирах улыбка.
Все здания в нашей зоне были построены еще до «Изменения». Некоторые сооружения имели странную форму. Если верить рассказам, то раньше здесь протекала река и стоял укрепленный форт. Мы прошли мимо развалин и папа остановился перед уцелевшей отвесной плитой.
— Нам наверх? — мой голос дрогнул.
— Да, — ответил он, — Боишься? — в карих глазах плясали искорки смеха.
Я обиженно фыркнула, шпионы ничего не бояться и попыталась допрыгнуть до первого выступа. Сильные руки отца подхватили меня и прижали к себе.
— Полегче, герой, — прошептал он мне в макушку, — Я не хочу, чтобы ты переломала себе все кости.
Мы забрались наверх и уселись на выступ. Над головой тускло поблескивали звезды. Пыль летала в воздухе и от нее першило в горле. Мои ноги болтались над пустотой.
— Запомни, бог внутри твоего сердца, — в голосе отца было столько силы. Никогда еще не слышала, чтобы он говорил о чем-то так эмоционально.
— Как он там помещается? — удивилась я, прижимая ладошку к груди и страшась того, что он может обо мне узнать.
Иногда я желала соседским мальчикам, которые меня задирали, исчезнуть.
— Ему не нужно много места, — улыбнулся папа, — Аристократы могут забрать у нас все, но только не веру, дочка.
Я прижимаю руку к сердцу, ощущая пальцами его сильные удары.
— Надеюсь, ты присмотришь за сестрой, пока меня не будет рядом, — прошу я отца, и прячу всё в сумку, но теперь несу ее на улицу, мой пульс стучит где-то в ушах. Открываю тайник и запихиваю ее под землю. Мне кажется, что за мной следят сотни глаз и сейчас один из стражников потребует меня поднять руки. Но это просто плод моего больного воображения, на самом деле улица пустынна.
Я встаю с колен и подошвой стираю все следы. Теперь все выглядит как обычно. С собой я беру только белоснежный костюм совершенных. Я аккуратно складываю его в рюкзак. Меня бьет крупная дрожь и чем ближе стрелка часов подходит к девяти, тем реальнее все становится.
Заявиться в клуб, где так много совершенных, сущий идиотизм. Мне хочется надеяться, что они будут настолько пьяны и накачены наркотиками, что не заметят меня.
От заброшенного форта остались только несколько зданий и те полностью заросли травой. Но меня интересуют не они, а канализационный люк, спрятанный в одном из них.
Наверное, сами совершенные уже позабыли, что под ними целый город, состоящий из лабиринтов, соединяющийся между собой водопроводными каналами и канализационными колодцами.
Я скрываю лицо под капюшоном, если и встречу кого из знакомых, никто не будет заглядывать в лицо. Но я почти уверена, что сюда никто не заходит. Я взбираюсь на небольшой пригорок и оглядываю местность. Долина покрыта бесплотной безжизненной землей и сухими деревьями. Я осторожно спускаюсь вниз, подозрительно прислушиваясь к каждому звуку. Но слышу только свое дыхание и шум от своих подошв.
— Почему так долго? — совсем близко раздается мужской голос, я подпрыгиваю на месте и закрываю рот рукой, боясь, что мое сердце выпрыгнет наружу.
Данте включает фонарик и свет прыгает по земле холодными бликами.
— Какого черта ты делаешь?! — шиплю я и вырываю фонарик из его рук, — Совсем обалдел, — возмущаюсь я тихим голосом, хотя от желания закричать, у меня сводит челюсть, — А если нас увидят стражники, что тогда?!
— Нас сразу убьют и даже спрашивать не будут, что мы здесь забыли, — с серьезным видом отвечает Данте.
Меня передергивает от ужаса.
— Раз сам всё знаешь, зачем так рисковать, — я скидываю с головы капюшон, так мне легче смерить его уничтожающим взглядом.
— Мне нравится тебя дразнить.
Он просто не выносим!
Я возобновляю шаг.
— Могу я без вреда для своего здоровья, сделать тебе комплимент? — Данте догоняет меня, — Ни одна живая душа не усомнится, что перед ним совершенная.
— Я все еще злюсь на тебя, ясно?
Но его слова немного усмиряют мою тревогу. Я осматриваю его внешний вид.
Данте не удосужился даже сменить наряд, но его серебристые волосы приобрели цвет пшеницы, так же как и брови. На лице точно такой же грим, как и на моем.
— Где взял краску? — я показываю глазами на его волосы.
— Иногда я бываю очень обаятельным, — соблазнительный взгляд из-под полуопущенных густых ресниц заставляет мои губы дернуться в улыбке.
Я знаю, что все это поставляет Сопротивление.
— Особенно, когда не открываешь рот, — фыркаю я. — Она смывается?
— Обижаешь.
Дорога становится неровной и я сосредотачиваюсь на том, чтобы не упасть. Через несколько поворотов, мы
