Приступаю к огранке. Камни для орешков отец выбрал круглые, как в бусах, но для Арсена они должны стать особенными. Я не просто так выбрала черный агат. В древности он считался одним из самых сильных королевских оберегов, не зря его называли магическим. Камень-маркиз, камень-князь. Я даже читала, что его очень не любят вампиры. И пускай я не верю в вампиров-нелюдей, вампиры-люди явление очень даже частое.
Запонки получаются очень красивые, я даже не ожидала. Смотрятся на удивление дорого, впрочем, ювелирный дом «Oscar De La Renta» поднялся именно благодаря своей коллекции с черным агатом. Но я не настолько искусно владею огранкой, я просто люблю.
А еще они очень мужские, как раз для такого как Арсен. Мой Арсен. Мой Шерхан… Черный агат сверкает как глаза тигра, и я не могу удержаться, целую один камень, затем второй. Хотя больше хотелось бы поцеловать их хозяина.
У отца даже коробочки подарочные сохранились. Складываю в футляр запонки и еду в главный офис компании Ямпольского. На входе подаю охране записку, что я Агата Дворжецкая, хочу встретиться с Арсеном Ямпольским. Суровый охранник что-то смотрит в компьютере, а потом переспрашивает:
— Агата Янушевна?
Киваю. Мужчина хмурится, а мне он почему-то кажется смущенным. Прокашливается.
— Очень сожалею, вы не сможете увидеться с Арсеном Павловичем. Но если вы хотите что-то передать, скажите, я передам…
Ноги вдруг становятся ватными, мне хочется за что-то ухватиться, а кроме второго охранника ничего подходящего нет. Наверное, я побледнела, потому что этот второй охранник участливо интересуется, принести ли мне воды.
— Я очень сожалею, Агата Янушевна, — повторяет тот, что за компьютером, в его голосе в самом деле звучит искреннее сожаление, — но это личное распоряжение Арсена Павловича.
Он не хочет меня видеть. Он отдал распоряжение, чтобы меня не пускали к нему в офис. Он боится, что я начну преследовать его, умолять, просить о любви. Он так ничего и не понял…
Качаю головой, достаю из сумочки футляр с запонками и сую охраннику, машу рукой в сторону лифтов и вверх. Где-то там его кабинет, очень высоко, недостижимо для простых смертных, таких как я…
Медленно разворачиваюсь и иду к выходу.
— Агата Янушевна, — меня догоняет второй охранник, обеспокоенно заглядывает мне в глаза, — вы в порядке? Может, вызвать такси?
«Нет, спасибо, мне ничего не надо».
Я говорю одними губами, глядя мимо него, но он понимает.
— Еще раз простите…
Киваю и выхожу из здания. Все так же медленно пересекаю площадку перед офисом, и тут меня будто что-то толкает в спину. Оборачиваюсь и вижу его. Самый верхний этаж, наверное, там его кабинет. Он стоит, сунув руки в карманы, и смотрит на меня.
Нас разделяют десятки метров этажей, но даже отсюда я вижу его напряженное лицо, плотно сжатые губы и ничего не выражающие глаза. Ничего… Он кажется немного сердитым.
Не злись, мон Шерр, я больше тебя не потревожу со своей глупой, детской любовью. Которую я хотела тебе подарить, но которая оказалась совсем тебе не нужна. Мое тело нужно, а любовь нет. Так что нам лучше больше не встречаться. Никогда.
Слезы мешают, я моргаю, но не вытираю. Не хочу, чтобы он заметил. Сами высохнут. А он пусть видит, что я просто ухожу. Через несколько часов я сяду в самолет и улечу за тысячи километров. Наша планета достаточно большая и густонаселенная, чтобы два человека могли за всю жизнь больше никогда не встретиться. И так будет лучше для нас обоих.
Три года спустя
— Дворжецкая… Дворжецкая… Это не та девица, с которой ты у меня в «Ривер Исланд» зажигал? — Ринат сморщил лоб, будто пробуя на вкус имя, а Арсен сидел, закаменевший, и не мигая смотрел на экран телевизора.
Агата. Его бриллиантовая девочка. К которой просто прикоснуться нельзя было, чтобы не оставить след на белой шелковистой коже. А он оставлял эти следы, много, сам ужасался, но остановиться не мог.
Вот только она не его. Три года как… Он сделал все, чтобы она стала не его. Выдрал из себя с корнями, поражаясь, как глубоко она успела врасти в него за какие-то шесть-семь дней. Или все началось раньше?
— Там еще история была мутная с аукционом, ты ее вроде как купил? — не успокаивался Ринат, и у Арсена руки зачесались вломить партнеру. Почти другу. Почти — потому что у Арсена нет и не было друзей.
Сегодня пятница, он приехал к Ринату домой обсудить предстоящий тендер, обсудили, затем Ринат предложил выпить и сыграть в шахматы, Арсен не видел причин отказываться. Одну партию выиграл он, вторая обещала закончиться ничьей.
По спутнику передавали новости, канал для ценителей камней и ювелирки транслировал репортаж с одной из выставок. И Маркелов, и Ямпольский ценителями были, потому на экран телевизора поглядывали.
Когда Арсен крупным планом увидел Агату, думал, у него дыхание остановится. Известный эксперт высокого класса Агата Дворжецкая. Умная, талантливая, золотая… нет, бриллиантовая девочка, и не его. Ведь уверен был, что все. Что у него получилось, что отпустило. А нихера, получается, оно не отпустило.
Накрыло как тогда, когда она пришла к нему в офис. Арсен знал, что она придет, и знал, что, если ее увидит, не отпустит. Не сможет, стоит только вдохнуть ее запах, и его снова унесет в адову бездну.
Не думал, что он вообще на такое способен, ведь был влюблен, и не раз. И с ума сходил от любви. Но никогда не проваливался вот так, оторвавшись от реальности, уходя с головой будто под воду. Забыв себя, забыв, что есть вокруг него мир, забыв о сыне и Лере…
Он хорошо помнил свои ощущения — ничего не нужно было, ничего не имело значения, только она, эта девочка в его руках. Ее податливое тело, нежная атласная кожа, сладкие губы и сама она такая сладкая, ласковая…
Опомнился, когда понял, что Ринат зовет его, а он все еще смотрит на экран и пытается унять внутреннюю дрожь, даже пальцы сцепил. Вспомнил, как смотрел на нее, уходящую от офиса, и сжимал в карманах кулаки, будто натягивая невидимую цепь, что сковала его и не давала броситься вслед. Упасть на колени, обхватить стройные длинные ножки и держать, не пускать, никуда больше не отпускать.
Когда охранник передал футляр, и Арсен увидел подарок Агаты, ему выть хотелось. Хорошо, никто не видел, как он прижимался губами к этим запонкам, которые совсем недавно держала в своих тонких пальчиках его девочка.
Не его, не его, мать твою, не его!
— Арсен, чертило бешеный! Угомонись!
Ямпольский смотрел на сбитый в кровь кулак и удивленно моргал. Ринат оттащил его от стены, на которой облупилась часть дорогой венецианской отделки.
— Хватит! — они оба тяжело дышали, кажется, он Маркелову еще и задвинул под ребро. Ничего, не развалился же напарник, живой. — Хватит с ума сходить, Арсен. Леру не вернешь, сколько ты себя съедать будешь? Сколько можно одной местью жить? Четыре года прошло, Арсен, четыре! Разве такой жизни она хотела для тебя? Мы все с тобой сделали, сам знаешь, какие силы подняли, чтобы хоть что-то нарыть. Но раз до сих пор ничего не нашли, значит нет уже их. Или сами слились, или под раздачу попали. А ты молодой еще мужик, Арсен, сколько тебе, тридцать шесть? Тридцать восемь?
