песке, так и не найдя упокоения. Битва, которая произошла здесь днём ранее, унесла четыре тысячи жизней подданных Бонвитана, и почти столько же врагов. Гаю никто не сообщал точного количества погибших, но то, что он видел из окна своей тюрьмы ужасало, в уме даже преувеличивая страшные потери.
У окна стоять было жутко, но Агилар надеялся увидеть проныру, которого удалось спасти, и который вот-вот явится, живой и невредимый. Всматриваясь в горизонт Гай, видел всё прибывающие полчища стервятников, окровавленную землю, голый песок, но его друг всё не ехал.
Рыцарь, который согласился отвезти, вчера, раненного мальчика к лекарю, был бывшему адмиралу не знаком, но всем своим видом внушал надежду благородного человека. Агилар гнал от себя мысль, что могло случиться не поправимое, и Утред умер в дороге. Гай вспоминал, как последний раз сжал мальчишке руку и отдал его на попечение незнакомца. По счастью, рыцарь был на коне.
Что произошло, и почему мальчишка ранен, выяснять было некогда, но увидев у окна мёртвого тюремщика, рыцарь настоял, что узника он снова закроет. И вот на следующий день, когда перед глазами Агилара предстали страшные результаты вчерашней резни, ему оставалось только надеяться, что рыцарь успел, а у проныры хватило сил и мужества.
К полудню прибыли люди из Гальпы, которые начали сжигать трупы, чтобы не допустить эпидемии, которая ветром могла разнести трупный яд до столицы. Огромный костёр воспылал, чёрным и зелёным пламенем до самого неба, но крестьяне, подтаскивающие покойников к костру, уже через час валились с ног от смрадного запаха, который буквально завис над пустошью. Повозки и крестьяне убрались восвояси, очевидно чтобы вернутся, опять ненадолго, завтра, и оставили узника снова одного.
Дышать было практически нечем. Кружилась голова, и подкашивались ноги, хотя поднявшийся ветер уносил дым немного в сторону.
— Неужели я умру так? — Одолеваемый мрачными мыслями подумал узник. — Лучше бы меня, вчера застрелил одноглазый. По крайней мере, с пронырой бы ничего не случилось. Видимо, мне на роду написано повторить кончину пирата Робертса.
Гай опустил голову. — Мне конец, это очевидно. Даже если с мальчишкой всё в порядке, он ещё слишком слаб, чтобы прийти и освободить меня. Мне конец, если не сегодня, то завтра. Он лёг на скамью и закрыл глаза, надеясь, что смерть придёт за ним во сне, нежно и заботливо.
–
— Эй, ты живой? — Раздался знакомый голос, мгновенно прервав глубокий сон бывшего адмирала. Гай вскочил со скамьи и бросился обнимать через решётку своего визитёра.
— Проныра, какое облегчение, ты жив! Дай мне обнять тебя, чтобы убедится, что это не сон. Я уже не чаял встретиться. Признаться, похоронил и тебя и себя.
Сквозь стальные прутья друзья обнялись и долго стояли, не говоря ни слова. Но когда Агилар обратил внимание, на то, что солнце уже начало садится, опешил и отпустил мальчишку.
— Ого, неужели я столько проспал, уже вечереет. Да это ладно, как твоя рана, я страшно волновался.
Мальчишка бодро дёрнул рукой и подмигнул заключённому. — Пустяки, плечо немного ноет, а так всё хорошо, крови было много, вот нам и показалось, что рана смертельная. Сэр Дэ. Лиль, рыцарь, который меня увёз, по счастью, знал моего хозяина. Меня доставили прямо домой, где и помогли, как и положено всем лекарям.
— Слава богу. — Расплылся в улыбке Агилар.
Мальчишка начал просовывать через прутья кульки с едой и крынку молока, обёрнутую белой тряпкой. — Ты, наверное, умираешь с голоду, я принёс тебе подкрепится.
— Постой! — В недоумении, смотрел на него Гай. — Разве ты не откроешь мне дверь темницы? Твоя сестра уехала, битва позади, мы же хотели бежать с тобой к вольному морю, помнишь?
Мальчишка пристально посмотрел в глаза Гая. — Когда вчера, перед битвой, ты сказал мне про лагерь Мамлюк, я понял, что ни к каким пиратам ты со мной, на самом деле, идти не собираешься. Ты бы прогнал меня, как только я тебя выпустил.
— Утред, послушай. — Голос Агилара дрогнул. — Я бы не прогнал тебя, но и участи вечного изгоя для тебя бы не уготовил. Я должен, понимаешь, должен увидится с королевой. Объяснить ей, как дело обстояло на самом деле, и я ни в чём не виноват, и всегда оставался предан ей и королевству. Я должен ей это сказать, даже если это будит последнее, что я сделаю. Тебя бы я пристроил к своим друзьям, и они бы позаботились о тебе. Мне пришлось выдумать эту историю про пиратов. По-другому ты бы меня не выпустил, и, чего доброго, отправился бы один к вольному морю. Я хотел как лучше, понимаешь?!
Утред отвёл глаза. — А теперь я не знаю, как лучше. Я мечтал о жизни с приключениями, а оказывается, ты всё это время обещал мне неправду. А в этом Мамлюке я также буду прислуживать какому-нибудь вельможе. Что, собственно, изменится в моей жизни. Гнул спину на лекаря, а буду на военачальника.
Мальчишка заплакал. — Я думал ты мне друг, а ты всего лишь напомнил мне, что я ничтожный червяк, судьба которого только прислуживать и позабыть про свои сокровенные мечты и стремления. Не лучше ли при этом хотя бы остаться верным королеве, и бросить тебя гнить в этой тюрьме.
Спорить с пронырой было бесполезно, ему надо было дать время успокоится, но неожиданно для себя Гай и сам потерял контроль и заорал гневным криком. — Королева, королева! Как же я взбешён на эту глупую девчонку. Заносчивая истеричка, тупая дура. Как мог старый король оставить государство в таких руках. Гадина, кривляка, зараза!
Агилар снова носился по камере и колотил кулаками в стену. — Если бы я стал королём, как завещал мне наш прежний правитель, я бы и на арбалетный выстрел не подпустил бы эту, как её, Гарпию, к государственным делам. Женщины вообще ничего в этом не смыслят! Глупая девчонка рожала бы мне наследников и готовила разносолы, больше бы я ей ничего не доверил. Язва, выскочка, пробка!
Скамья, на которой спал Агилар, полетела в каменную, чёрную стену. Крынка с молоком в окно. Свирепый зверь ломал всё, что только можно. В один момент пленник, в страшном гневе, ударил ногой в дверь темницы и обнаружил, что засов не заперт. Дубовая створка со скрипом вылетела наружу, и в камеру проник свет садящегося солнца.
— Что за чёрт? — Агилар не поверил своим глазам и, осторожно переступив порог, вышел из заточения. Перед ним открылась та часть долины, которая была не тронута сражением. Редкий кустарник и золотистый песок переливались красно-оранжевыми цветами и, играя на
