мне дал такую возможность. Хотя, кто мне поверит, начни я болтать. Да и в мыслях нет такого.
Он все просчитал.
— Как ты? — спрашивает Ковалев.
— Что? — выныриваю из своих размышлений.
— Как твой ушиб?
— Нормально, — бедро немного ноет. Дома я приму обезболивающее и смажу синяк специальной мазью, которая у меня осталась с прошлого раза. Не так давно у меня был сильный ушиб в области колена. — Спасибо, что подвозишь до магазина.
— Не благодари.
Мне хочется поговорить, но я заставляю себя молчать. А у меня столько вопросов… Нет, не касательно того, зачем ему этот фальшивый брак. Другие вопросы. Обо мне. О нас.
— Если хочешь что-то спросить, то спрашивай.
— С каких пор ты читаешь мысли?
— Ни с каких. Я просто вижу очевидное. Спрашивай.
— Ты сказал, что я вынудила тебя рассказать, — начинаю я, — но ведь это не так. Ты мог просто… просто уйти.
— Я не мог.
— Не мог?..
— Я не хотел уходить. А еще больше не хотел, чтобы ты считала меня человеком, который хотел тебя использовать.
— Но тогда в отеле ты не отрицал, что хотел… — закусываю нижнюю губы. — Вот ты спрашивал: «ты правда видишь меня таким?». Помнишь тот наш разговор по телефону? Так у меня к тебе такой же вопрос: ты правда тогда видел меня такой? Или то мое согласие с тобой встретиться, все подразумевало?
— Я тогда не думал.
Неожиданно короткий ответ.
— А… А я уж подумала, что ты каждый свой шаг просчитываешь.
— Обычно — да.
Все ясно… Он слегка отошел от своих правил, встретив меня. И если честно, то мне это льстит.
Глубоко вздыхаю, расслабляя спину.
— Не волнуйся, — отвожу грустный взгляд в окно, — я сохраню твой секрет.
— Спасибо, — благодарит Ярослав, а незаметно для него киваю.
Жду не дождусь, когда мы подъедем к магазину.
Я по-прежнему считаю, что нам не стоит больше видеться. И я собираюсь сказать ему об этом перед самым выходом. Это будет непросто, но я поступлю, как должна поступить.
— Проверяй, — остановившись рядом с магазином, говорит Ковалев. — А потом я отвезу тебя домой.
— Нет, я дойду сама. Как всегда.
— Тебя сбили сегодня. На этих самых дорогах. Так что…
— Это был несчастный случай. Нет никаких заговоров. Лучше… послушай меня, — немного поворачиваюсь к нему и смотрю в глаза, которые сейчас светло-серые. — Мое решение… оно не изменилось. Нам не следует встречаться. Может, я тебе и правда нравлюсь, что мне дико приятно, и ты мне нравишься… — делаю паузу, опуская немного глаза вниз и сглатывая, — но эти игры не для меня.
— Ты ни во что не втянута, и не будешь.
— Да нет, я уже втянута. Ты рассказал мне, что все не по-настоящему у тебя с ней. Да, допустим. Но она-то думает, что все по-настоящему. У вас будет свадьба, потом ты еще будешь три месяца притворяться ее мужем… Вы все равно вместе. Так или иначе. А я не хочу быть девочкой, с которой ты будешь встречаться за спиной у невесты, впоследствии у жены.
Мы просто встретились не в то время. Больно, обидно… Но ничего не поделать.
Я не хочу с ним встречаться, зная, что он будет и с ней. И не с кем-то там! А с сукой, мать ее, Полиной Андреевой! Тут дело даже не в ревности. Все куда сложнее.
— Эвелина…
Нет, я не дам ему говорить. Не дам себя уговорить снова.
— Спасибо, что рассказал, — перебиваю его. — Но у тебя и без меня в жизни явно все запутано. И не думай, что я сейчас хочу вытянуть из тебя всю правду. Не мое дело, зачем ты женишься на ней. Я правда не хочу знать, — качаю головой, смотря на его весьма холодное и разочарованное выражение лица. Не того эффекта он ожидал от своей правды.
Больше не говоря ни слова, я беспрепятственно выхожу из машины, хлопаю дверью и, чуть прихрамывая на правую ноги, иду к магазину через дорогу, смотря по сторонам.
Открывая дрожащими руками дверь, я слышу, как он заводит машину и уезжает.
Захожу внутрь и смотрю на уже пустую дорогу.
Табличку не переворачиваю. Не буду я сегодня открываться. Нет смысла.
Проверив цветы в холодильнике, я иду к своему столу и, сев на стул, утыкаюсь лбом в стол. Мне хочется выть от этой непонятной боли в груди, но, сцепив зубы, я заставляю себя крутить в мыслях то, что поступаю правильно. Не как хочу, а как правильно.
Еще немного посидев, закрываю магазин и опасливо следую к дому. Я, конечно же, не разделяю мнения Ковалева о том, что на меня было совершенно покушение, но все равно теперь побаиваюсь.
Дома первым делом принимаю обезболивающее и, устроившись на боку на кровати, наношу мазь на свой синяк. Она должна уменьшить отек и снять боль.
Дальше думаю позвонить Кире, которая мне уже раз десять звонила, рассказать ей о случившемся, но решаю сначала заглянуть к себе в группу.
Только я захожу в соц. сеть, у меня возникает перед глазами пост Андреевой. Черт, я же отказалась смотреть ее контент!
Она сидит в каком-то ресторане. Вся расфуфыренная. Взгляд хищницы. А она и есть хищница. Только в этот раз добычей станет она. Неужели она даже не подозревает? Хм, наверное, Ковалев слишком хорошо притворяется. И это еще одна причина не поддаваться его чарам.
Ухмыляюсь, глядя на ее самодовольную рожу, а потом опускаю взгляд ниже, на надпись:
«Каждый получает то, что заслуживает. Пускай так будет всегда и со всеми».
Глава 19
Читаю ее эти слова снова, не понимая, как этой идиотке пришло в голову написать такое.
Она хочет, чтобы все всегда получали то, что заслуживают? Серьезно?!
Она яркий пример обратного. Да так сейчас во всем мире.
Если с каждым случалось бы то, что он заслуживает, то я не представляю, где эта сучка сейчас была бы и в каком положении.
Спустя несколько часов, когда боль в бедре и голове почти сошла на нет, мне по-прежнему не дают покоя ее слова. Крепко засели у меня в голове, будто…
А что, если она это не о себе…
Что если это сообщение предназначалось кому-то. Например… мне.
Перед моим уходом из больницы меня коротко допросил сотрудник полиции. Я сказала ему, что врагов у меня нет, что это не могло быть покушением. Я просто хотела, чтобы все скорее закончилось. Ту машину все равно будут искать, но почему-то мне кажется, что не найдут.
А вот теперь
