на то, что мой арендатор говорит, что у него есть разрешение на ловушки?
Пока она говорила, Райдер залез в кузов своего грузовика, чтобы достать капкан, который он забрал в день, когда они освободили Фантома. Он хранил его у себя до тех пор, пока офицеры не подключились к делу.
Офицер Дженкинс кивнул, его большие пальцы вернулись к ремню.
— Мы серьезно относимся к такого рода вещам. Конечно, господин Крэнстон может оспорить дело в суде, так что все будет зависеть от решения судьи. Особенно если он получил разрешение от мистера Баркли.
Райдер увидел, как Джессамин сжала кулаки. Надеясь избавить ее от дальнейшего беспокойства по этому поводу, он передал устройство офицеру.
— Я хотел бы передать это вам в качестве улики. Мы взяли его с собой, чтобы уберечь домашних и диких животных от потенциального вреда.
— Конечно. Спасибо вам обоим. — Коснувшись своей шляпы, офицер неторопливо направился к джипу с капканом в руках, оставив Райдера наедине с Джессамин, которая потирала виски пальцами.
— Думаю, на сегодня мы сделали все, что могли. — Он взглянул туда, где Джозайя Крэнстон все еще оживленно говорил со старшим офицером. — Могу я приготовить для тебя ужин сегодня вечером? Я хотел бы угостить тебя чем-нибудь, чтобы отвлечься от этой ситуации.
Карие глаза обратились на него, и на мгновение ему показалось, что он увидел в них намек на тоску. Но она прикусила губу, прежде чем покачать головой.
— Спасибо. Но мне действительно нужно поговорить с отцом обо всем, что случилось с Кранстоном. Если мой отец что-то замышляет против меня и в этом… что ж, мне нужно знать его мысли.
— Справедливо. Может быть, позже на этой неделе? Я знаю, что ты, должно быть, не задержишься надолго в Кэтемаунте после благотворительного вечера, поскольку судебное дело о наследстве будет рассматриваться в течение следующей недели. — Он специально нашел эту информацию, так как не собирался отпускать ее в зал суда без дополнительных доказательств. Даже сейчас нанятый им детектив искал Сьюзан Уилсон, которая могла бы предоставить доказательства более темных дел Матео Баркли. — Я подумал, что мы могли бы сделать что-то из того, что раньше делали вместе. Пойти в горы или устроить прогулку на лошадях?
Пока они стояли там, сумерки почти растворились в темноте, оставив их в тени.
— Тебе не кажется, что это усложнит ситуацию? — Она беспокойно переминалась с ноги на ногу.
Но она еще не сказала «нет».
— Думаю, нам обоим не помешало бы немного повеселиться.
— Тогда хорошо. Я не могу тратить все свое свободное время на чтение бумаг Антонии, — признала она. — Может быть, прогуляемся в горы в среду?
Грудь Райдера распирало от радости победы. Он хотел подхватить ее в свои объятия и зацеловать до потери сознания в ответ, но голоса офицеров и Крэнстона все еще доносились до них, и поэтому он воздержался.
— Звучит отлично. — Однако он не смог удержаться от того, чтобы скользнуть ладонями по ее рукам. — Тогда еще увидимся.
Отпускать ее было нелегко, но он сказал себе, что это только на пару дней. Может быть, к тому времени он найдет способ рассказать о проступках ее отца таким образом, чтобы не нарушить этические нормы или — он искренне на это надеялся — не причинить Джессамин слишком много боли.
Джессамин не стала долго ждать, чтобы позвонить отцу. После фиаско с Джозайей Крэнстоном она ехала на арендованной машине домой уже с большей осторожностью, чем отправлялась туда. Вернувшись к главному дому ранчо, она задержалась во дворе, освещенном светом луны, села на старые качели на раскидистой самшитовой бузине перед входом. В доме за ее спиной стояла тишина. Флер, должно быть, все еще была с Дрейком.
Отец ответил после двух гудков.
— Джессамин. Нам нужно поговорить. — Он, как всегда, начинал разговор по-деловому.
— Действительно, нам нужно поговорить. Джозайя Крэнстон утверждает, что ты дал ему разрешение установить ловушки на нашей земле. Это так?
— И что такого? Крукт-Элм — собственность моей матери, Джессамин. И она должна по закону перейти ко мне после ее смерти, теперь, когда ее воля поставлена под сомнение.
Ее накрыло волной ярости.
— Значит, ты отказался от варианта наследования доли имущества вместе со мной и моими сестрами? — Она встала с качелей, чтобы пройтись по подъездной дорожке. — Теперь ты хочешь заполучить все вопреки желанию бабушки?
— Мой адвокат говорит, что так проще. — На заднем плане Джессамин слышала программу вечерних новостей. Несомненно, он сидел в своем кабинете с вечерним стаканом виски и просматривал результаты сделок за день. — Когда женщина без супруга, как моя мать, умирает, не оставив завещания, ее имущество переходит к ее детям. В данном случае ко мне.
— Но она оставила завещание!
И теперь она тоже на это рассчитывала. Не потому, что хотела получить деньги с продажи земли. Ей было дорого их родовое гнездо.
— Если бы для нее было так важно оставить завещание, она бы сделала это так, чтобы не возникло никаких сомнений, — рассуждал он, имея в виду тот факт, что бабушка несколько раз меняла завещание с помощью онлайн-программы, не всегда тратя время на проверку новой версии через адвоката. — Поскольку она этого не сделала, я полагаю, что она намеревалась передать ранчо мне.
На этот раз настала ее очередь умолкнуть от изумления.
— Неужели ты был таким ужасным все эти годы, а я только сейчас это заметила? — Сколько раз сестры говорили ей, что их отец заботится только о себе?
Может быть, она не хотела этого видеть, потому что это могло означать — как однажды сказала ей мама, — что Джессамин тоже такая эгоистка.
— Ты думаешь, что мне удалось построить компанию «Баркли проперта труп», будучи самым милым парнем на свете, Джессамин? Или потому, что я самый умный?
Злость закипала сильнее.
— Нет. Ты построил ее благодаря своей безжалостности. Но одно дело — быть акулой в бизнесе. Другое — быть таким безжалостным со своей семьей. — Она перестала расхаживать по подъездной дорожке, чтобы оглянуться на дом, в котором ее бабушка жила в течение многих лет после смерти своего мужа.
Она разводила коз и делала сыр. Она воспитывала внучек, когда ее сын уехал с ранчо, чтобы заняться своим бизнесом. И она хотела, чтобы ее внучки наслаждались тем же миром и довольством, которые она нашла здесь. Даже сейчас, в лунном свете, Джессамин могла видеть причудливые прикосновения Антонии Баркли к этому месту. Ярко-оранжевой плиткой с рисунком в виде желтого солнца была облицована арка входной двери. Бирюзовые и желтые подушки свисали с окрашенной
