и с досадой обходили то, что нельзя перепрыгнуть. В общем, приходилось посматривать под ноги, и внимательно всматриваться вдаль, стараясь предупредить возможные препятствия. Следовало прежде найти путь взглядом, чтоб не гонять зря усталые ноги. Благо, что стен у лабиринта не было. Ингмар был повыше своих спутников и потому принял на себя роль навигатора.
Начинало темнеть. Из расщелин курился туман. Ночевать в «лабиринте» не хотелось, а идти здесь после наступления темноты было бы попросту опасно. Понимая это, компаньоны заторопились. Видимо, по причине спешки и тумана они не сразу заметили смутный силуэт, вроде бы как человека… Всем сразу вспомнились рыбацкие байки. Странный попутчик метался меж расщелин чуть впереди и правее. Внезапный порыв ветра уволок пелену тумана куда-то в сторону. Теперь стало видно, как субъект периодически оглядывается и скачет меж расщелин, стремясь уйти в сторону от вектора их движения. Ингмар протёр запотевшие очки:
– Похоже, он считает, что мы его преследуем.
И они действительно принялись преследовать незнакомца. Прибавив ходу, они поочерёдно окликали его. Субъект испуганно оглядывался и молчал так упорно…, будто есть о чём. Высокий, нечеловечески худой, полуголый, в развевающихся на ветру лохмотьях, он вышагивал как цапля и выглядел нелепо и пугающе. Погоня длилась уже около минуты, и запыхавшийся Ингмар после очередного опасного прыжка отрывисто выдохнул:
– Может, ну его…
Подотставшая Алия с придыханием сетовала откуда-то из тумана:
– Здесь же нет никого, кроме нас, здесь никто не живёт! Он, наверное, заблудился! Нельзя же просто оставить его медленно умирать среди голых скал!
Той вырвался вперёд, длинными прыжками резво сокращая дистанцию. Наконец, тощие ноги субъекта окончательно обессилили, и он встал, тяжело дыша и бормоча что-то неразборчивое. Но видимо в руках его какие-то силы ещё оставались, и субъект принялся кидать в Тоя камни. Мелкие камни приносили мало ущерба, а большие измождённый бродяга не в силах был кинуть точно, поэтому Той легко уворачивался и постепенно приближался к субъекту. Оборванец пятился, периодически спотыкался, переваливался через спину, и снова вскакивал на скрюченные, дрожащие ноги. Когда бродяга оказался на краю глубокой расщелины, Той понял, чем это грозит и остановился, подняв руки в примирительном жесте:
– Никто тебя не обидит! Стой…
Несчастный субъект, двигаясь, видимо уже по инерции, всё же сделал роковой для себя манёвр и сверзился в бездну. Спустя мгновение Той с Ингмаром услышали крик Алии. Затем ещё один крик, слабый и отдалённый, вспугнул дремавшее в расщелине эхо. Какое-то время расщелина выла и стенала, роняя вслед упавшему камни. Когда всё стихло, Той подошёл к краю, покачал головой, плюнул с досады, развернулся и развёл руками:
– Что я сделал не так?
Ингмар поспешил всех утешить:
– Так для него, только лучше. Он ещё помаялся бы неделю среди камней, да издох бы в мучениях. Видно же, что он тут давно и, кроме родниковых вод, ничем не питался. Его желудок уже не принял бы никакой пищи. Так что, сегодня этому несчастному, напоследок, немного повезло. Понятно, где он был и что видел – сначала сбился с пути, потом ловушки Потивегана сбили его с мысли… Видимо, долго бродил он по местным тропам, истощая своё тело и разум.
Они стояли у обрыва, прислушиваясь к отдалённому шуму потока на дне расщелины. Тем временем, совсем стемнело. Той вспомнил, что видел неподалёку замшелый уступ. Решили насобирать мягкого мха и заночевать под уступом.
Из припасённого хвороста развели маленький костерок. Остатки сушёных фруктов решили поберечь, поэтому на ужин был травяной чай, а к чаю были только тихие, неспешные разговоры, да свежий горный воздух. Сделав очередной глоток, Той посмотрел на тёмный силуэт Горы:
– Хорошо идём. Быстро и налегке. Завтра будем обедать у Ориента!
Некоторое время сидели молча. Ингмар чуть не заснул с кружкой в руке. Вскинув голову, он вытряхнул заварку, сунул кружку за пазуху и завалился на ворох мха.
Тою в полудрёме виделась трясущаяся со смеху Гора и слышалась Быстрая речь. Одно Слово ему запомнилось:
{Он понимания не ищет
и любви не ждёт
Он правду врёт
и в долг живёт
Он грабит смыслы
и на помощь всех зовёт
В холоде
холоде
холоде ночном
жжёт книги и пишет углём}
Той ухитрился, почти не раскрывая глаз нашарить сумку, альбом, кусочек угля в остывающем кострище, и, буквально на ощупь, кривенько записал Слово.
Утром вышли рано. Холодный ветер не дал поспать всласть. Разводить костёр было не из чего. Рассиживаться не стали. Допив остатки воды, и забросив в рот по кусочку сушёных яблок, друзья заковыляли по каменным ухабам. Теперь воду предстояло искать по дороге. Зато шли налегке, споро, со всё более искренним желанием поскорей добраться до горной обители Ориента.
Около полудня Алия расслышала шум горного ручья. Умывшись и набрав фляги по горлышко, они вновь повернули к Горе. Спустя ещё час они достигли подножия и встали в некоторой растерянности. Склон не выглядел таким уж неприступным, но… хотелось всё же выйти на горную тропу, чтобы поберечь, и ноги, и обувку. Ингмар достал монокуляр и принялся водить им по склону. Видимо, найдя что-то похожее, он указал рукой куда-то вверх и вправо:
– Ну что, петлять не будем? Наперерез?
Подъём становился всё круче. Камни выворачивались из-под ног и шумно выплясывали по склону. Путники упрямо упирались в склон усталыми взглядами и отяжелевшими ногами…
Теперь они стояли, тяжело дыша и судорожно озирались. Пока было не ясно, тропа это или, только элемент естественного рельефа. Чтобы это узнать, требовалось подняться по протяжённой полке туда, где её продолжение терялось меж уступов в сумрачной дымке. Там вершина Горы растрепала ватные облака, и теперь со склона на полку стекало белёсое варево. Немного отдышавшись, они устремились к сумрачным далям.
Шли медленно и осторожно. Туман скрывал от них почти всё: скоро ли кончится полка, насколько круты ближайшие склоны, не ждут ли их на этом пути какие-нибудь неожиданные препятствия и не кончится ли вдруг эта долгая дорога элементарным тупиком, непреодолимым и однозначным. Ничего не было ясно, только усталость сообщала им, что идут они по этой полке уже достаточно долго.
Туман, вроде как начал редеть, и они смогли немного осмотреться: скалы нависали уже с обеих сторон от дороги, а впереди над серыми уступами возвышались какие-то смутно-белые складчатые массивы.
– Неужели ледник!? – недоумевал Той.
Ингмар, нахмурился, коснулся очков и строго определил:
– Известковые включения. Похоже мы уже близко…
Взволнованный Той вырвался вперёд, расплёскивая, стелящиеся под ноги, жидкие остатки тумана. Вдруг Той остановился – дорогу вновь заволокли плотные ватные клубы, и «меловые замки»
