тебя это не беспокоит?
— От моего беспокойства еда не появится из воздуха. — Сова поднялся и начал разминать затёкшие конечности. Сон на каменном полу с трудом можно назвать отдыхом, даже если подстелить пару плащей. — Я тут подумал. Можно одной верёвкой связать нас, другой клинья, а третьей…
— Не пойдёт, — перебил Гепард, замотав головой. — Ты же видел, на какой мы высоте. Если будем медлить, спуск займёт несколько дней, в лучшем случае. А без еды и при такой погоде мы выбьемся из сил или замёрзнем насмерть прежде, чем достигнем подножья горы.
— И что ты предлагаешь? — Сова видел, как в глазах близнеца разгорались искорки веселья. Ох, нехороший знак. В последний раз они обернулись свержением верхушки в Визистоке.
— Ты ведь и сам понял. — Гепард расплылся в улыбке. — Я уже подбрасывал монету, чтобы не тратить время на споры. Она не против.
— Не против? Прям так и ответила?
— «Несущественно», — процитировал Гепард. — Можешь действовать по-своему, осторожничать и ползти как улитка, а я тем временем уже буду внизу, остановлюсь в каком-нибудь доме с горячей едой и тёплой постелью. Ты говорил, там повсюду поля, должны быть и люди неподалёку.
Сова ограничился долгим протяжным вздохом, в котором постарался выразить всё, что он думает об этом плане. Он с самого начала опасался, что такая мысль может прийти в голову Гепарду. Возможно, контроль над зрением и пошёл ему на пользу, позволяя отодвигать момент наступления безумия, но теперь стало только хуже. Теперь он видит сумасшедшие идеи, обдумывает и следует им осознанно.
* * *
— Боишься?
Близнецы стояли у самого края, глядя вниз. Отвесные скалы чередовались с плоскогорьями, покрытыми снегом. Внизу, локтей в шестистах, их ожидал первая такая поляна.
— Нет, — ответил Сова, разглядывая предстоящий маршрут.
Там ведь не снег, настоящих осадков здесь не выпадает, плетение рассеивает все тучи. Крохотные капельки влаги, затвердевшие и сметённые с отвесных склонов, собравшиеся на открытом пространстве.
Плащи близнецы сняли, и колючий ветер ощущался особенно сильно. Он пробирал до самых костей, а порой и заставлял покачнуться. Так высоко в горах внезапный порыв запросто мог снести зазевавшегося путника.
— Я раньше по горам не лазал, — помедлив, сказал Гепард. — Нормальный спуск отнимет слишком много времени.
— Зато я лазал, и могу сказать по опыту — идея безумная.
Сова спорил скорее по привычке. Взвесив все за и против, он понял, что другого выхода нет. У них нет припасов, тёплой одежды, и если не найдётся пещеры, холод убьёт их ночью.
— Но она сработает. Смотри.
Гепард присел у края, обвязал рукоять и обух ледоруба, затянул пару узлов покрепче. Страха не было. Безумец внутри ликовал, заставляя кровь бежать быстрее и затмевая все прочие эмоции и мысли.
Он спрыгнул вниз.
Пролетев локтей двадцать, Гепард приземлился на уступ, зашатался, и с размаху вогнал ледоруб в промёрзшую скалу. Затрещал камень, острие вошло по самую рукоять. Гепард пошатнулся, балансируя на скользком уступе, но с новой опорой удержаться не составило труда.
— Вот видишь, всё получится, — беспечно крикнул он.
— Убиться у нас получится, — отозвался Сова.
— Только я имею право ворчать. Хватит рассиживаться, я хочу успеть спуститься к ужину.
Сова обвязал ещё один ледоруб тем же способом и сбросил вниз. Гепард подхватил его и сел на краю уступа, высматривая новую цель. Внутри разгоралось пламя, согревающее лучше любых одежд. Тело дрожало, но не от холода. Его распалял азарт. Безумец требовал свободы, и он не стал его сдерживать. Единственная жизнь, которую получится погубить — своя собственная. Но разве не этого они так упорно добивались?
— Не вздумай, — проследив взгляд близнеца, сказал Сова. — Я туда вряд ли допрыгну.
— Да брось, тут всего ничего. — Гепард ещё раз примерился к уступу в шагах двадцати правее и на сотню вниз, но всё же кивнул. — Ладно, ты прав, стоит поберечь силы, спускаться предстоит долго.
В его устах это прозвучало как насмешка.
Снова сгорбившись на уступе, спасаясь от завывающего ветра, он походил на птицу. Орёл, устроившийся на краю и готовый сорваться в любой миг, завидев добычу. Нашёл её и Гепард.
Он прыгнул вниз и приземлился на уступ, даже не пошатнувшись, словно не двадцать локтей пролетел, а два. Развернувшись, он вогнал ледоруб в скалу, как и в прошлый раз.
Сова, наблюдавший свысока за творящимся безумием, сел у края и пригляделся к первому уступу. Ледоруб с верёвкой серьёзно повышал его шансы. В человеческом облике не так хорошо получалось удерживать равновесие, да и вообще подобные прыжки не для него — это стихия Гепарда.
Сова собрал плащи, завернул в них два запасных ледоруба, мечи из алтира и клинья, перевязал верёвками и сбросил вниз. Расставаться с дневником не хотелось, но если он отталкивает дождь, то уж тут точно не намокнет.
Налетевший порыв ветра отнёс вещи в сторону, бросив посреди заснеженной поляны. Сова заметил, что их веса не хватило даже продавить наст. Может, там просто тонкая ледяная корка и всё?
— Давай, не рассиживайся, — поторопил его голос Гепарда, сокрытого скалами. — А то я околею. Этот ветер решил превратить меня в сосульку.
Сова глубоко вздохнул и прыгнул. Приземлившись на уступ, он ощутил, как ноги предательски заскользили по намёрзшему льду. Рука ухватилась за верёвку. Ледоруб скрежетнул, но выдержал.
— Ну вот, а ты боялся. — Сова глянул вниз и увидел Гепарда, переминающегося с ноги на ногу и растирающего ладони. — Давай, поторапливайся.
Сова осторожно развернулся на крохотном, в полшага, выступе, вытащил ледоруб и бросил вниз. Гепард поймал его за рукоять и осмотрелся в поисках новой цели. Она находилась локтей на восемьдесят ниже и пятнадцать левее, несколько шагов в ширину.
— Как думаешь, допрыгну? — спросил он, примеряясь к прыжку. Сова прикинул шансы.
— Ты может и допрыгнешь, а вот насчёт себя сомневаюсь. Можно опасные участки проходить медленным темпом. Да, потеряем времени, зато точно не свалимся. Ещё не поздно передумать.
— Поздно, — отрезал Гепард и прыгнул.
Он приземлился на самый край, покачнулся, удерживая равновесие, и вогнал ледоруб в скалу. Пятки заскользили по льду, ладонь съехала с деревянной рукояти. Гепард вцепился обеими руками в верёвку и повис, перестав даже дышать. Раздался скрежет, камень начал дробиться и мелкая крошка посыпалась из-под острия. Ледоруб пошатнулся, но затем всё стихло.
Сова только сейчас понял, что наблюдал за всем затаив дыхание, и мысленно усмехнулся. А ведь совсем недавно они мечтали о смерти. Почему же сейчас, когда смерть
