заката, падая на садовую дорожку, вымощенную плиткой, превращали ее в венецианские витражи.
– Шура, ты чего так поздно? – тихо спросила Мирослава, встретившая его у ворот.
Он только махнул рукой, в смысле, сама знаешь, как это бывает. Она на самом деле знала, так как некоторое время отработала следователем, почти что плечом к плечу с ним.
– Ты иди, – сказала Мирослава, – я сама твою машину заведу в гараж.
Он благодарно кивнул ей и сразу же направился в душ. Непонятно, почему, даже если устает душа, то теплые струи мягкой воды волшебным образом смывают усталость не только с тела, но и с души.
Во время ужина о делах, как всегда было принято в этом доме, не говорили. Но по умеренности аппетита, не свойственной их другу, оба детектива догадались, что дела у Наполеонова на самом деле неважные.
Наконец после чая Мирослава спросила у него:
– Шура, рассказывай! Ты чего как в воду опущенный?!
– С меня сегодня за день два раза стружку снимали, – тяжело вздохнув, признался Наполеонов.
– И кто же это посмел на тебя покуситься?
– Все шутишь, подруга, – укоризненно проговорил Шура и, немного помолчав, ответил на ее вопрос: – Сначала Солодовников, а потом бери выше! – Он указал пальцем в потолок.
– И чем ты им так досадил?
– Вернее, не угодил, – пробурчал Шура и воскликнул громко: – Но я же не волшебник!
– Ты можешь перестать говорить загадками и перейти к сути дела? – строго спросила Мирослава.
– Могу! – Наполеонов быстро достал свой смартфон и буквально сунул его под нос Мирославе.
– Что это? – спросила она.
– Ты глаза-то раскрой пошире! И смотри! Смотри!
Мирослава взяла из рук Наполеонова телефон, ее палец заскользил по экрану. Чем больше она вглядывалась в изображения, тем сильнее искажались черты ее лица от ужаса, исходящего от страшных кадров. Смотреть на самом деле было страшно. На траве, на асфальте и просто на земле лежали трупы людей с перерезанным горлом.
– Где ты снял это? – машинально спросила Мирослава.
– Тебе нужны конкретные адреса? – спросил он сердито.
– Нет, – она помотала головой, – извини.
Морис взял смартфон Наполеонова из рук Волгиной и после первого же снимка скрипнул зубами. После чего спросил:
– Давно это происходит?
– Что значит, люди живут в замкнутом мире и даже телевизор не смотрят, – выдохнул Наполеонов с нескрываемым осуждением.
– Мир у нас не совсем замкнутый, – ответила Мирослава, – а телевизора, как ты знаешь, у нас нет.
– Зато у вас есть Интернет! – взорвался Наполеонов.
– Мы не читаем криминальные новости, – тихо проговорил Морис.
– Нервы бережете! – продолжал возмущаться Шура.
– Что-то в этом роде, – уже спокойно ответила пришедшая в себя от увиденного Мирослава. – Как давно это происходит? – повторила она свой вопрос.
– С осени, – ответил Наполеонов.
Мирослава присвистнула.
– Не свистите, – машинально проговорил Миндаугас.
– Еще скажи ей, что денег не будет, – поддразнил его Шура.
Морис в ответ только вздохнул.
– Вот-вот, – рассудил его вздох по-своему Наполеонов, – у некоторых куры денег не клюют.
– Не заводись, – одернула его Мирослава и добавила более мягким голосом: – Потому что кур у нас нет.
– Заведите! – огрызнулся Наполеонов.
– Шура! – прикрикнула на него Мирослава. – Ты похож на раскаленный утюг, который умудряется сам на себя плевать и при этом шипеть.
– Тебе слово, ты в ответ десять! – обиделся Наполеонов.
– Лучше скажи, чего ты хочешь от нас.
– Могли бы и сами догадаться!
– Мы не провидцы.
– Ага. Все-то вы провидите, – отозвался он болезненным, точно надтреснутым, голосом.
– Ладно. Расскажи подробней, – примирительно сказала Мирослава.
– Слава! Мне нечего тебе рассказать! Куча потерпевших! Все убиты одним способом! И более того, одним ножом! При этом места убийств разбросаны по всему городу! Людей с перерезанным горлом находят прямо во дворах жилых домов! На прогулочных аллеях! В школьном дворе, в рощице, вблизи супермаркета!
– Может, это маньяк? – тихо предположил Миндаугас.
– Между жертвами ничего нет общего, – возразил Наполеонов, – разный возраст, социальный статус, профессия, внешность.
– Может быть, их хоть что-то связывает? – спросила Мирослава.
– Ничего! – вырвалось у Наполеонова. – Вот, например, домохозяйка, владелица парикмахерской, пенсионер, это собственник строительной компании, – он ткнул пальцем в экран своего смартфона.
– Погоди! – прикрикнула Мирослава на друга. – Кого убили первым?
– Пенсионера Спиридона Матвеевича Ляпина, восьмидесяти восьми лет.
– Ты уверен, что пенсионер был первой жертвой в череде этих кровавых убийств?
– До него подобного рода убийств зафиксировано не было.
– При каких обстоятельствах его убили?
– Деду приспичило выносить мусор в три часа ночи. У него бессонница. Родственники хватились его только во время завтрака.
– Тогда откуда известно, что он вышел на улицу в три утра?
– Его видела соседка из квартиры напротив. Тоже примерно такого же возраста.
– Она что, не спала в три часа ночи и караулила деда?
– Нет! – вырвалось в сердцах у Шуры. – Она сказала, что на ночь переела арбуза и всю ночь бегала в туалет. Услышала, что кто-то шаркает ногами по лестнице в подъезде, поглядела в глазок! А это Спиридон Матвеевич! Она успокоилась и легла спать.
– Кто нашел Ляпина?
– Дворник, таджик! Он сразу в одиннадцатую квартиру побежал!
– Зачем? – удивились детективы.
– От страха!
– И опять же, не поняла!
– Экая ты непонятливая! В одиннадцатой квартире живет сержант Данила Макеев!
– Почему дворник сразу не вызвал полицию?
– Я же говорю тебе! От страха! А сержант Макеев всегда к нему хорошо относился, вот он и побежал к нему со всех ног с криком: «Помогите, убивают!»
– Так убили же уже!
Наполеонов пожал плечами и продолжил:
– Сержант вызвал полицию.
– Дворник вне подозрений?
– Макеев охарактеризовал его с положительной стороны. В этом дворе дворник уже пять лет убирается. Жильцы им довольны. Да и незачем ему убивать пенсионера. Чего брать у старика? Тапочки и мусорное ведро, да и то старое.
– Наследники у Ляпина, как я поняла из твоего рассказа, имеются?
– Да, сын, два внука, ну и сноха.
– Велико ли наследство?
– Доля в старой квартире. Дачу он уже давно на сына перевел.
– Как ладили домочадцы между собой? Не обижали ли деда? Может, он им просто стал в тягость? Такое, увы, случается.
– Нет, – ответил следователь, – деда вся семья любила. Лично я никогда в жизни не видел, чтобы сноха так заливалась слезами на похоронах свекра.
– Не притворялась?
– Чтобы так притворяться, надо было иметь талант Нонны Мордюковой.
– Как я поняла, преступника не обнаружили?
– Нет, – вздохнул следователь.
– Бомжей, что поблизости обитают, опросили?
– Всех, кого смогли найти.
– Обувь, одежду убитого хорошо рассмотрели?
– Обижаешь, подруга!
– И что, на ней кровь только самого потерпевшего?
– Нет, не только, – ответил Шура.
Оба детектива сделали стойку, но следователь их разочаровал:
– На одной из штанин убитого кровь собаки.
– А сама собака убитая или раненая обнаружена?
– Нет, никакой собаки мы не нашли.
– На теле Ляпина есть следы собачьих укусов?
– Нет. Да и навряд ли собака стала кусать старика, – проговорил следователь.
– Почему ты так думаешь?
– Внуки рассказали, что дед любил собак, подкармливал их. И они к нему льнули.
– Понятно. Но это могло не нравиться другим обитателям двора, – проговорила Мирослава.
– Может, и могло, но агрессивных собак во дворе не было, и, по словам жильцов, опять же, так никто не жаловался ни на собак, ни на Спиридона Матвеевича.
– Дело Ляпина закрыто? – спросила Мирослава.
– Нет, сначала его приостановили. А потом таким же способом убили домохозяйку
