Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
– Из дневников бабушки, – соврала я, ловко выкручиваясь из щекотливой ситуации, в которую сама себя поставила.
Что я такое несу? Ведь отец просил меня никому не говорить, что он в Москве, а я тут хвастаюсь обширными познаниями истории своей семьи! Подумала бы головой, откуда им взяться, этим познаниям? Кто мне расскажет такие вещи? Дед? Или, может быть, бабушка?
– Про трех мужчин из вашей лаборатории я поняла. С Фишманом, Жакетовым и папой мне все более-менее ясно, – сообщила я. – А что вы скажете о Головине? Как вы думаете, способен Ростислав Саввич на убийство?
– Ростик Головин способен на что угодно, – убежденно сказала Екатерина Андреевна. – Головин считает себя обворованным, еще до появления в лаборатории Макса он работал над проблемой усовершенствования человеческого мозга оперативным путем, но когда появился Фишман и принес с собой элегантное решение вопроса, у Головина в голове что-то замкнуло. Он перестал работать и принялся строчить жалобы в различные инстанции, обвиняя Макса в плагиате. Лабораторию уже хотели закрывать, но Владлен Генрихович вовремя пристроил спятившего Ростика в пансионат в Кратово, только поэтому мы до сих пор и работаем.
Хозяйка отодвинула от себя опустевшую тарелку, отложила приборы и, поднявшись с места, налила из бутылки минеральной воды.
– Екатерина Андреевна, что было после того, как папа и Фишман сбежали на Запад? Деду сильно попало? – глядя, как Меллина неторопливо пьет из высокого стакана, осведомилась я.
– Ты же сама знаешь, что Владлена вышибли со всех постов, отправив на пенсию. Ида ушла сама – она работала дома, совершенствуя свои методики раннего развития способностей у детей. Место Макса Фишмана заняла я, но никакого прорыва в науке до сих пор не сделала, – отпив половину минералки, проговорила моя доверительница.
– А что случилось с остальными прооперированными?
– Что бывает со слабеньким компьютером, к которому подключают с десяток процессоров, на которые он не рассчитан?
– Комп сгорит, – догадалась я.
– Вот именно. Так и ничем не защищенный человеческий мозг, в котором открыты все заслонки, перегорает раньше времени. Во всяком случае, так было тогда. Теперь, должно быть, все совершенно по-другому. Я слежу за публикациями, читаю статьи Фишмана и думаю, что на сегодняшний день Макс решил эту проблему.
– А отец? Почему же он до сих пор еще жив?
– Лева – как раз та аномалия, которая позволила Максу Фишману откорректировать свой метод. Операция Левы была первой, рука Фишмана дрогнула, и он сделал надрез не вдоль, а немного под углом. Макс пишет, что это оказалось необходимым условием для долголетия подвергшихся операции людей.
– А где сейчас Жакетов? – поинтересовалась я.
– Да что с ним сделается? – усмехнулась женщина. – Служит России в каком-нибудь Гондурасе. Связи Владлена Генриховича не дадут ему пропасть. А вот про Леву Рудя я ничего не знаю. Говорят, он где-то в Израиле, только правда ли это?
Я внимательно следила за лицом собеседницы и старалась себе представить, какое у нее было бы выражение, если бы я сказала, что отец сейчас в Москве и больше всего боится снова попасть в ее лабораторию и оказаться подопытной свинкой.
– Итак, подведем итог нашей беседе, – деловито сказала я, с трудом отрывая взгляд от красиво очерченного рта доверительницы. – Трое сотрудников лаборатории – Фишман, Жакетов и Лев Рудь – в настоящий момент, скорее всего, находятся за границей, но на сто процентов уверенными мы в этом быть не можем. И только Головин обитает в непосредственной близости от места преступления, но он не в себе уже много лет. На кого из четверых своих бывших коллег вы бы сделали ставку?
– Я бы поставила на Макса Фишмана, – до корней волос покраснела Екатерина Андреевна, – он самый целеустремленный из них…
И я с удивлением поняла, что и Меллина не избежала участи женской половины института экспериментальной биофизики: она тоже влюблена в великолепного гения, поэтому и хочет, чтобы я по своим каналам навела о нем справки. Фишман и в самом деле был не самый проигрышный вариант, и я решила начать с него.
* * *
По дороге домой я звонила Борьке. Звонила не просто так, а по делу. Прежде всего я хотела попросить приятеля навести справки о Фишмане в Институте имени Вейцмана, благо город Реховот располагался всего лишь в двадцати километрах от Тель-Авива. Кроме того, неплохо было бы выяснить, в какой стране в настоящее время пребывает наш герой – может, Максим Романович отправился в мировое турне и как раз в этот самый момент остановился проездом в средней полосе России, скажем, где-нибудь рядом с Москвой?
Когда Борис снял трубку, я по голосу догадалась, что кудрявый друг вовсе не рад меня слышать, а скорее раздосадован звонком. На том конце провода играла музыка, звенела посуда и Борис, то и дело отрываясь от нашего разговора, отдавал бойкие распоряжения официантам. Я тоскливо подумала, что приятель окончательно вжился в роль хозяина ресторана, и теперь его из этого образа клещами не вытащишь. А мне так нужна его помощь! Ведь это просто дар судьбы, что мой лучший друг внезапно уехал в Израиль и может проверить труднодоступные для проверки из Москвы вещи!
– Борь, а Борь, – ныла я в трубку. – Ты был сегодня в госпитале?
– Прости, Агатка, не успел, – откликнулся Джуниор.
– Очень тебя прошу – выкрои время, ладно? У меня к тебе еще одна просьба: съезди завтра в Реховот, наведайся в Институт Вейцмана и узнай, пожалуйста, адрес одного их автора – Макса Фишмана.
– Когда мне, Агатка? – искренне удивился Борис. – У меня завтра банкет на сто двадцать персон.
– Ого, да ты уже вступил в права наследования! – порадовалась я за друга. – Что же ты ничего не говоришь?
– Да нет, не то чтобы вступил, – замялся Джуниор. – К нотариусу мы поедем в конце недели, сейчас Сема занят, а пока я вникаю во все тонкости ресторанного бизнеса.
– Ну и как оно? – кисло поинтересовалась я.
Без приятеля жизнь мне совсем не казалась такой уж замечательной. Я привыкла к Борису, как к незаменимой вещи, обходиться без которой просто немыслимо. Как, например, к столовым приборам. Или к крему для лица. Когда они у тебя есть, ты их вроде бы не замечаешь. А попробуй хотя бы на день остаться без этих вещей! Ужас! Кошмар! Катастрофа! Сплошной дискомфорт и неудобство.
– Пока мне все нравится, – бодро ответил кудрявый друг. – Только здорово достает эта Зина. Таких клинических идиоток еще поискать! Сует нос во все дела ресторана, будто она тут хозяйка. Ну ничего, вступлю в права наследства, тут же отправлю ее восвояси.
– Вот и правильно. А пока у тебя куча свободного времени, съезди, пожалуйста, в редакцию журнала. А еще узнай, владеет ли медклиникой мой отец. На всякий случай напоминаю: его зовут Лев Владленович Рудь. Про госпиталь я уже говорила.
– Ну Агата… – заныл было Джуниор, но я угрожающе перебила его:
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
