с вами. Больше никаких возражений и дискуссий.
Впервые в жизни у Саманты появилось желание убить сестру. Медленно повернувшись, она увидела на лице Эллы испуг и сожаление.
– Нет, мама… Я не думаю, что… – она шумно сглотнула, – ты сможешь поехать.
– Тебя беспокоят деньги? Я заплачу за себя. Заплачу за нас всех.
– Дело не в деньгах, а…
– Доброе утро. Можно войти?
Саманта и Элла подпрыгнули от неожиданности и повернулись, чтобы увидеть в дверях знакомую фигуру. Бог мой, а казалось, что хуже быть уже не может.
– Майкл? – простонала Элла.
Муж криво ей улыбнулся:
– Я решил не звонить, а приехать.
– Зачем? – упавшим голосом спросила Элла.
– Ты сама сказала, что скучаешь, хотел тебя поддержать. Я ведь твой муж, это моя обязанность.
В палате повисла тишина. Все застыли с мрачными лицами, улыбался только Майкл.
– Муж? – наконец едва слышно пискнула Гейл. – Это твой муж? Ты замужем?
– Я… да…
Сестра выглядела такой потерянной и несчастной, что Саманта, забыв, что минуту назад хотела ее убить, поспешно встала рядом.
– Уже пять лет, мама. Понимаешь, так получилось…
Гейл, казалось, ее не слушала. Не моргая, она смотрела на младшую дочь.
– Вышла замуж. Когда? Почему мне не сообщила?
– Твоя мама ничего не знала? – С лица Майкла сползла улыбка, он растерянно посмотрел на жену, затем на Гейл. Элла, в свою очередь, с надеждой смотрела на Саманту, а та думала, что люди не должны хранить секреты так долго.
Никто так и не смог найти способ выйти из неловкой ситуации к тому моменту, когда из-за спины Майкла появилась маленькая девочка. Взяв отца за руку, Таб сосредоточенно огляделась, увидела маму, потом тетю и широко улыбнулась. Она бегом бросилась к матери, волосы развевались, пальто распахнулось, и Элла, не в силах удержаться, подхватила дочь на руки.
– Привет, зайка. – Она прижалась лбом к плечу Таб, желая хоть на мгновение скрыть выражение лица от присутствующих.
– Ой, ты меня задушишь! – расхохоталась Таб. – Мы соскучились и приехали. Я сделала для твоей подруги открытку! – Она достала из кармана мятый кусок картона, и на больничный пол посыпались блестки. Затем осторожно, прячась в надежных объятиях мамы, она посмотрела на лежащую в кровати женщину. – Я сделала для тебя открытку.
– Да? Ах, теперь вижу, – с трудом выдавила из себя Гейл.
Таб озадаченно склонила голову:
– Тебе плохо? Люди обычно лежат в больнице, когда им плохо.
– Да, – после паузы ответила Гейл. – Да, мне плохо. Немного.
– Мамочка, – воскликнула Таб, поворачиваясь к Элле. В глазах появилась уверенность, что та сможет помочь. – Мамочка, ты поцелуй, и все пройдет!
Саманта готова была поклясться, что Гейл всхлипнула.
– Мамочка? – процедила она.
– Да, это моя мамочка, а это мой папочка, – Таб указала рукой на Майкла, который так и замер у входа, будто превратившись в камень. Не в силах понять, почему взрослые не обращают на нее внимания, малышка перевела взгляд на Гейл. – А меня зовут Табита Мелоди Грей, мне четыре года и девять месяцев. А ты кто? Как тебя зовут?
После долгого, гнетущего молчания Гейл все же заговорила:
– Меня зовут Гейл. Думаю, я твоя бабушка.
Элла
– Твоя мама не знала, что все это время мы жили вместе? – Майкл старался говорить тихо, что не мешало Элле уловить стальные нотки в его голосе.
– Почему именно Шотландия? – бормотала под нос Саманта, шагая взад-вперед, словно мечущийся в клетке хищник.
– Мамочка, – Таб потянула ее за полу пальто, – можно мне такой кукольный домик на Рождество?
Замерзнув, они зашли в магазин игрушек на Пятой авеню. Элла мечтала залезть в домик вместе с дочерью и остаться там навсегда. К сожалению, от проблем таким образом не сбежишь. Надо поговорить с сестрой и объясниться наконец с Майклом, хотя она опоздала на пять лет.
Таб не должна это слышать. Материнство принесло с собой новые приоритеты.
Элла широко улыбнулась дочери. Способность улыбаться, когда жизнь рушится, появилась у нее вместе с малышкой.
– А в домике есть кухня? Пойди посмотри, милая.
Таб не двинулась с места:
– Я не хочу кухню, хочу библиотеку.
– Тогда посмотри, есть ли в домике библиотека.
– Я хочу посмотреть вместе.
– Я скоро приду, милая, только поговорю с папой и тетей Сэм.
– И я поговорю.
– Но нам надо обсудить Рождество, – Элла заговорщицки подмигнула дочери и подвела ее к домику. Таб мгновенно забыла обо всем на свете и залезла внутрь.
Убедившись, что дочь не обращает на них внимания, Элла повернулась к мужу.
– Она даже не знала, что мы женаты? – Майкл растерянно моргнул.
Элла прижала руку к животу.
– Понимаешь, свадьба – это только наш день, особенный. Мама непременно бы все нам испортила. Она никогда в жизни не одобрила бы мой выбор.
Как сделать так, чтобы Майкл ее понял? Она тогда боялась, что матери удастся отменить свадьбу, она найдет способ, как находила во многих случаях в прошлом. Едва ли стоит говорить об этом мужу.
Зачем тратить время на вязание? Лучше найти хорошую работу и купить свитер.
– Но ты внушила мне… – Майкл потер пальцами лоб. – Я думал, твоя мама сама не желает участвовать в нашей жизни, что она отказалась приехать на свадьбу… Мне в голову не приходило, что ты просто ее не пригласила.
– Когда мы виделись в последний раз, она отметила, как рада, что я нашла работу, и выразила надежду, что не брошу ее, как многое другое. – Элла покосилась на домик и сделала шаг в сторону. – Ты не представляешь, что бы с ней было, признайся я, что беременна и выхожу замуж.
Майкл вскинул голову:
– Я поговорил бы с ней, сказал, что готов нести за тебя ответственность.
Элла вздохнула и покачала головой:
– Майкл, сейчас не восемнадцатый век, я не об этом. Мама считает, что брак – худшее, что может случиться с женщиной.
Майкл вопросительно посмотрел на Саманту, та пожала плечами:
– Да, это так. У нашей мамы серьезная неприязнь к романтическим отношениям. К счастью для тебя, Элла не унаследовала ее взглядов.
– Причина в том, что ваш отец умер молодым?
– Полагаю, что так. Она никогда об этом не говорила. – Саманта покосилась на племянницу. – Возможно, опасалась, что мы не сумеем ее понять. Мама всегда учила нас, что главное – финансовая независимость. В этом она была непреклонна. Ее буквально преследовала навязчивая идея, чтобы мы получили профессии, дающие шанс на высокооплачиваемую работу и «безопасную» жизнь. Медицина, юриспруденция, бизнес.
Чем сильнее мать давила на Эллу, тем больше она убеждалась, что это не ее путь.
– Можешь представить меня юристом? – спросила она, радуясь, что на лице мужа появилась улыбка.
– Нет, не могу. Это совсем не твое.
Муж знал ее лучше собственной матери.
– Кроме того, стань ты юристом, мир потерял бы отличного учителя, лучшего из всех, что я знаю. – Он протянул ей руки. – Иди ко мне.
Элла посмотрела на него с тревогой:
– Ты не злишься?
– Мне немного неприятно, что ты скрыла правду.
– О, Майкл! – Она бросилась в объятия мужа, прижалась к нему, и ей сразу стало тепло, легко и спокойно. – Я боялась, что ты не поймешь.
– Я должен знать о тебе все, потому что люблю тебя.
Неужели можно любить потное от натуги, жалкое и растерянное существо, каким она становилась рядом с матерью? Элла зажмурилась и отбросила подальше неприятную мысль. Несмотря на страхи и волнения, она чувствовала себя счастливой. В ее жизни есть все, что по-настоящему важно: Таб, Майкл и, конечно, сестра. Родная сестра.
Услышав ритмичное постукивание ногой по полу, Элла обернулась. На несколько мгновений она забыла о Сэм.
– Рада, что вам удалось так быстро разрешить свои проблемы, – произнесла та, стягивая шарф, – но нельзя забывать, что нам предстоит провести Рождество в Шотландии с нашей матерью. – Она принялась расстегивать пальто. – Даже не знаю, что пугает больше, Шотландия или мама.
Майкл отступил назад и проводил глазами пробежавших мимо детей, а следом их отца, безуспешно пытавшегося справиться с сорванцами.
– Потому что ваша мама не считает Рождество праздником? Похоже, она воспитывала вас в строгости и, вероятно, сама воспринимает только жесткие заявления.
Элла вздрогнула и освободилась из объятий мужа.
– Давай откровенно. Спорить с нашей мамой – это кровавый спорт, а я его не люблю. Предпочитаю выбросить паука за окно. У меня нет сил и желания с ней препираться.
– Никто не заставляет тебя спорить, просто твердо стой на своем. – Майкл обнял жену за плечи и прижал к груди. – И помни, ты не одна, я всегда буду рядом.
Саманта усмехнулась и закатила глаза:
– Ну вот, теперь я знаю, что купить тебе на Рождество – сияющие доспехи рыцаря.
– Дайте ей понять, что она может провести с нами праздник, только если будет соблюдать наши правила.
Саманта вскинула бровь:
– В тебе проснулся юрист. Предлагаешь подписать договор? «Даю слово не хмуриться и не критиковать ничто и никого, как только зажгутся рождественские огни».
– Она ни за что не справится, – замотала головой Элла. – Даже если
