пропуская внутрь. Сервис, однако.
В коридоре нас встречало прозрачное стекло, частично перегородившее проход. За ним на расстоянии полутора метров — второе. Чтобы пройти — надо сначала повернуть налево к проходу, затем протопать к противоположной стене и там уже оказаться перед будочкой с еще одним охранником. Судя по толщине прозрачных стенок и характерному цвету — все бронировано серьезно, наверняка автоматную очередь в упор выдержит. И это радует.
Коридор тоже изменился — сплошные окна и стеклянные двери в палаты. В центре по правую руку лаборатория, по левую сестринский кабинет. И там, и там никаких прозрачностей, белый пластик и массивные ручки. Не удивлюсь, если в бывшую учебную комнату вход усилили, прикрыв фальшпанелями стальные листы.
Пока идем, с любопытством посматриваю по сторонам. В просторных палатах набранные для экспериментального лечения пациенты. На них сейчас гоняют диагносты, уточняя данные для будущих карт различных видов талантов. Дэйки Мураками краткую справку прислал: из выгоревших большая часть — врачи. Кто-то уже на пенсию был отправлен по состоянию здоровья, кто-то проходил курсы лечения в тщетной надежде на возвращение утраченного дара.
Один из мужчин с бритой налысо головой заметил меня через стекло во всю стену, поднялся с кровати и замер в поклоне. Похоже, мое лицо для местных не секрет. Подумав, зашел к нему. Не совсем понятно, почему именно мне оказывают такие знаки внимания. За программу лечения отвечает союз Микоками и профессор.
— Охаё годзаимас. Текеши Исии к вашим услугам.
— Охаё годзаимас, Исии-сан. Для меня честь встретиться с вами.
— Боюсь, не могу вспомнить, кто вы.
— Вряд ли личный представитель дайдзё тэнно и кугэ должен знать каждого, кому подарил шанс… Арэта Сасаки, онколог из Муцу.
Сасаки-куросаки. В голове что-то крутится, потом из глубин памяти веером вылетает куча журнальных статей.
— Для меня большая честь, Сасаки-сан, лично встретиться с основоположником новых методов лечения тяжелейших недугов. Читал ваше «Пятилистье», но в силу недостаточного образования понял очень мало. Буду рад встретиться с вами еще раз, когда не станет поджимать время.
Серьезный дядька. Я его запомнил, потому что он один из столпов в отработке методик мягкого воздействия абэноши на человеческий организм. Основатель целой школы онкологов, выгорел одним из первых. Но не смирился, продолжил помогать ученикам, отрабатывая попутно стандартные средства лечения: химиотерапию и комплексы препаратов. Фактически уехал в личную ссылку, отказавшись от кафедры и работая в маленькой провинциальной больнице. С профессором Коичи Сакамото что-то не поделили. Скрытая от публики вражда выражалась в ехидных рецензиях на публикуемые научные работы и отказ Сасаки приезжать на обследования в местный госпиталь.
— Обязательно, Исии-сан. Как понимаю, я здесь надолго.
— Если будет желание остаться в качестве научного работника. Захотите вернуться домой — через пару месяцев это будет вполне возможно.
— Пара месяцев? Вы считаете, что мой случай настолько запущенный, что нет смысла тратить время на лечение?
В глазах — застарелая боль и крохотный огонек надежды. Для него дар это все. Он знает, насколько велика разница между активными абэноши и «обрубками».
— Гомен-насаи, Сасаки-сан. Похоже, вам пока не раскрыли все детали будущих процедур. Идут организационные процессы, не все успеваем… Мой личный опыт. Недавно выгоревшим на полное восстановление достаточно месяца. Кто пострадал больше года тому назад смогут вернуть силы через два месяца. Общая поддерживающая терапия еще полгода, но это можно делать на рабочем месте. Лечение не вызывает стресса или наведенного отката. На всякий пожарный, вот номер Мураками-сан, он помогает развивать программу от союза Микоками и моего клана. Если профессор Сакамото что-то не сможет рассказать, смело обращайтесь по этому номеру.
Попрощавшись, иду в лабораторию. Кстати, в глазах онколога страх практически исчез. Похоже, титул «личного представителя дайдзё тэнно» творит чудеса. Если я пообещал, что через два месяца выгоревший абэноши снова сможет творить чудеса, значит так оно и будет.
Хотя, я не вру. Только-только набранная статистика показывает даже лучше результаты, просто мы всю цепочку до конца не откатали. Первые пациенты уже долечиваются как образцы для сравнения со следующей группой.
* * *
В лаборатории вижу знакомые лица. Двое программистов колдуют в левом углу над кодом, техник рядом жует бутерброд и запивает чаем. Хороший мужик, головастый, способен из пучка проводов и такой-то матери собрать работающий прототип. При этом — способен не мешаться под ногами и спокойно ждет, когда понадобится. Мне его Ясуо Кодзима выдал, отрывая от сердца. Говорит, дяденька категорически отказывается занимать место начальника департамента наладки любого оборудования и предпочитает работать руками. Хорошо еще, что от зарплаты уровнем выше того же начальника не отказался. И двух охламонов натаскивает, чтобы тоже умели паяльник в руках держать.
За столом в правом углу генерал Кэтсуо Ито разложил пасьянс из многочисленных документов и задумчиво почесывает кончиком карандаша удивленно выгнутую бровь. По внешнему виду — вояка успел изрядно вымотаться, но боевой задор не утратил.
И в центре эдакой помесью Эйнштейна и безумного ученого Эммета застыл профессор Коичи Сакамото. Волосы у него сильно не отросли, но белоснежный пушок над головой топорщится во все стороны. Наставник разглядывает пластиковый ящик, похожий на сейф. Передняя стенка сейчас наглухо закрыта и для верности прихвачена на толстую пластиковую ленту с кучей обозначений радиационной опасности и прочих ужасов. Кто-то из кодеров постарался, они любят подобные дурацкие шутки.
— Охаё годзаимас, — здороваюсь со всеми сразу. Прежде чем повернувшийся старик успевает открыть рот, задаю вопрос первым:
— Сакамото-сэнсей, вы в самом деле помирились с Сасаки-сан? Как я понял, разногласия остались в прошлом?
— Помирились?.. — чуть с битый столку профессор на какое-то время «подвисает», затем начинает активно кивать: — А, да! Я признал, что ряд его статей по лечению сложных случаев карциномы представляют определенный научный интерес и попросил проконсультировать нас по новым методам восстановления «выгоревших». Он включил в список шестнадцать человек, восстановление которых принесет наибольшую пользу Ниппон… Тэкеши-сан, а почему ты спрашиваешь?
— Потому что Дэйки Мураками наверняка вам это сообщал, но вы могли замотаться с работой и забыть. Ваш список ключевых специалистов уже в работе, со всеми указанными специалистами связались и при наличии свободных мест вы можете их принять для начала экспериментального лечения.
— Ты хотел сказать — детальной диагностики?
— Я сказал то, что хотел, Сакамото-сэнсей. Теперь, с вашего позволения, я покажу текущие результаты.
Вытянув из рукава тонкий клинок, аккуратно разрезаю ленту, попутно перехватив толстую нитку с налепленной пломбой и распахиваю крышку «сейфа». Потянув за ручку, выкатываю наружу содержимое ящика.
— Думаю, техники это видели, но сейчас мы готовы представить будущий прототип диагноста.
Заинтересовавшись, генерал встает из-за стола и подходит поближе. К нему сбоку пристраиваются трое ассистентов профессора, до этого возившихся в подсобке.
Невысокая стойка на подвижных колесиках, которую можно катать в любом направлении. Отделанные хромом полочки. В самом низу спрятались за фальш-панелью три блока бесперебойного питания. Между ними и столешницей — свободное место с выдвижными ящиками под разную мелочевку. Можно и бумаги убрать, и коробки с лекарствами. Под шершавой пластиковой верхней крышкой — горизонтальный блок компьютера с выдвижной клавиатурой и подставкой под «мышку». Сверху на гибком штативе плоский экран. Все провода или упрятаны внутрь, или собраны в гофрированные шланги и прихвачены стяжками. С правого боку от дисплея коробочка с тумблерами и колесиками подстройки. Выглядит все вместе серьезно, не стыдно в любом медицинском центре рядом с навороченным оборудованием поставить.
— Сейчас отрабатывает все заложенные в него карты талантов как в единичном наборе, так и в комбинациях. Вот здесь — выносные пластины, длина кабеля два метра. Чуть-чуть похожи на разрядники для кардиостимулятора… Бесперебойное время работы от батарей двенадцать часов на первом режиме и восемь на втором. Подцепить к любой розетке — и никаких проблем с питанием.
— Второй режим — это?.. — профессор ходит кругами вокруг аппарата, я киваю в ответ:
— Да, о чем мы говорили. Программа под него сейчас доводится до ума. Диагностика полностью отлажена.
Это мы «вторым» между собой называем лечебное воздействие при помощи снятых карт и возбуждение регенерационных процессов в поврежденных каналах.
— И сколько таких красавцев мы сможем получить в следующем месяце?
