Им надо помочь! Но Флину никогда не было их жаль. Да, у них тоже зависимость, но они выбрали такой путь, у него же выбора никогда не было.
Кровяная магия — штука врожденная. Никто толком не знал, откуда она берется, но чаще всего она передавалась по наследству — из вен родителей прямиком в тело ребенка. Мать Флина эта напасть миновала, а своего отца он не знал, так что насчет наследственности не был уверен. Мама рассказывала, что отец был гвардейцем и погиб в Таргоне во время тупейшей кампании одного из Форастинов, когда Ал’Терра потеряла тысячи солдат и отдала остров Райлен соседней стране. Может, так оно и было, теперь не проверить. Флин пытался отыскать информацию в архивах, когда уже перебрался на работу в полицию Кентара, но ничего не нашел. Но даже если бы мать говорила правду, никто бы все равно не написал документах и отчетах, что гвардеец князя оказался кровяным магом.
Флин до сих пор помнил то утро, когда он впервые узнал, кто же он такой. Они тогда забрались в старый заброшенный склад в тупичке на Винной улице. Кучка ребятишек из бедного квартала, ободранные и голодные, но жаждущие приключений, как и все остальные дети. Флину тогда недавно исполнилось одиннадцать, в компании он слыл самым мелким и щуплым, над ним часто подшучивали и издевались. Но Флин все терпел, ведь быть частью команды Вентера считалось привилегией, и не важно, в какой ты там роли. Сам Вентер от силы был на год старше, но намного сильнее и выглядел на все пятнадцать.
Так вот тогда, на чердаке ветхого склада, Флин вытащил из горы полусгнивших досок в темном углу мелкую деревянную птичку. Она была потрепанной, страшненькой, красная краска почти слезла с грудки, а черная давно потускнела. Но для пацана из Нижнего квартала фигурка казалась настоящим сокровищем.
Сначала Флин хотел оставить ее себе — спрятать в штаны и тайком утащить домой. Но потом передумал и сделал глупость, которая навсегда перевернула его жизнь. Летнее солнце ярко светило, воздух был свежим и чистым, азарт от приключения жег душу, а тут еще и такая находка, так что Флин ощущал себя по-настоящему счастливым человеком. И тогда он решился.
В команде Вентера была всего одна девчонка — Райли. Низенькая, хрупкая, с огнем в волосах и поцелуями солнца на личике. Конечно, Флин, как и вся их банда, был без ума в нее влюблен. Ну, он тогда так думал. И в тот день робко протянул ей птичку, дрожа всем телом, как на морозе.
Райли улыбнулась. Она коснулась птички, задев пальцами и его ладонь. Внутри у Флина все запело, голова пошла кругом. Но все закончилось в тот миг, когда тяжелый вентеров кулак прилетел ему в скулу.
— Ты что задумал, уродец?! — заорал Вентер, поддав Флину ногой по ребрам. — Ты к кому подкатываешь, а?
Из разбитой губы струилась кровь, башка гудела, как паровоз. Флин почти не слышал, что верещал Вентер, почти не чувствовал боли. Это был его день. Его счастливый день. И никто не имеет права его разрушать.
В венах забурлило, жар растекся по телу. Слепая ярость душила за горло, слезы застилали взор, но Флин вскочил на ноги и с ревом воткнул кулак в темное пятно, надеясь, что попадет.
Рука пролетела мимо. Что-то сильно грохнуло, затрещали доски, завопили остальные дети. Флин ждал очередной удар в лицо, но прошла минута, другая, а его никто не трогал. Тогда он вытер слезы порванной рубашкой и увидел Вентера.
Рослый мальчишка валялся в соседней комнате. А между ним и Флином в деревянной перегородке зияла рваная дыра. Вентер стонал и плакал, щепки торчали из плоти, ссадины и царапины кровоточили, старые, но еще острые гвозди разодрали кожу и добрались до мяса.
Райли убежала прочь, оставив на полу деревянную птичку.
Когда Флин вернулся домой, готовый к нагоняю от мамы за разбитую губу, он на ходу посмотрелся в до блеска начищенное блюдо, которое заменяло им зеркало. Крови не было. Вообще. Ранка на губе затянулась сама собой, оставив тонкую светлую полоску.
Чудо, что Вентер и остальные не стали его сдавать. Наверное, думал Флин, они боялись, что он отомстит — все-таки магами крови пугали детей, рассказывая страшилки об их злодеяниях на ночь. Но с того дня все местные дети обходили его стороной, как прокаженного. Каким он, в общем-то, и являлся.
Именно тогда Флин понял, что жить по-прежнему уже не будет, а чтобы не угодить в застенки Верховного дома Терры нужно серьезно постараться — делать все с умом и осторожно. Это незыблемые правила, которых он придерживался до сих пор.
Но получалось не всегда.
Чуть-чуть отдышавшись и остыв, Флин спрятал бутылки обратно в тайник, а сумку запихал подальше под кровать. Опасно или нет, но куда их еще деть? Не пойдешь же ночью в лес закапывать, еще увидит кто, и тогда точно проблем будет выше крыши. Могут и в убийствах заподозрить, хоть это и абсурд, но с местных станется.
«Так, прекратить панику! Толку трястись, если ничего изменить не можешь. Надо думать о деле».
О деле... Если уж честно, то в словах Мердока было рациональное зерно. Мог ли маг крови натворить столько дел и остаться незамеченным? Мог. Наверное. Здесь вопрос переходит в область гипотетического — уверенно не скажешь. Магия крови — вещь очень нестабильная и непредсказуемая. Террианцы столетиями пугали народ, что кровяные маги приносят жертвы к алтарям Изгнанного бога, что они могут истреблять целые города и насылать болезни и проклятия на всю страну. Но это сказки. Насколько знал Флин, маги крови в силах здорово ограничены. Он сам разве что мог бы отправить в склепы Шриала двух-трех человек максимум, если сжечь достаточно крови, но при этом выгорел бы так, что валялся бы полудохлый неделю. Это если бы выжил. Ему встречались более-менее правдоподобные записи о тех кровяных магах, которые могли разобрать на кусочки небольшой отряд, могли отводить глаза, бегать быстрее ветра, прыгать на три человеческих роста... Список длинный и очень своеобразный. У каждого сила своя.
Разодрать человека в секунды и скрыть следы — для мага крови, пожалуй, выполнимо. Кстати, этим можно объяснить странный интервал между убийствами — ему просто нужно было с месяц отлеживаться и восстанавливать силы. Хм... Мердок, Мердок, сукин ты сын, неужели прав?
Но откуда кровяной маг на задворках княжества? Здесь новых людей-то почти нет, всем селом друг на друге женятся
