Нежно, мягко, словно просто пробуя на вкус. Затем, прижав Раду сильнее к себе, он уже настойчивей вжался в ее губы и языком облизал их, заставляя раскрыться, после чего проник языком в ее рот.
Рада застонала. Это было так эротично, так возбуждающе. Простой поцелуй, простое прикосновение, а ее от макушки до пят пронзило током. Пронзило желанием.
Глава 28
Ей были ни к чему лишние разговоры, ей ничего не хотелось знать. В голове пульсировала мысль о том, что ее любимый рядом, он с ней. Любовь неземных была безрассудной, она не видела преград, она жила лишь событиями здесь и сейчас. Эта любовь плавила мозг, оставляя лишь животные инстинкты, страсть, желание. Если бы могла, Рада с легкостью бы отказалась от этой любви, став обычным человеком, но именно проклятый дар не давал ей сделать этого, заставляя любить и творить безрассудные поступки.
— Не делай того, что говорит отец, — прошептал Дан, отрываясь от ее губ.
— Не могу. Я дала слово!
— Обмани.
— Дан, он исполнил свою часть уговора, он отпустил Кэт. Теперь мой черед!
— Рада. Он все спланировал, чтобы затащить тебя и вынудить подчиниться.
— Я понимаю.
— Моя свадьба — это его затея.
Рада посмотрела на Дана. Он уже не обнимал ее, он повернулся спиной и обхватил затылок рукой. Нервничал, еле сдерживал гнев.
— Он специально опоил и меня, и Марию. Ему нужно было разлучить нас, чтобы твое сердце было разбито, и эта горечь напитала твой дар новой силой, новыми возможностями.
Странное слово «опоил»! Неужели такое возможно?
— Разве можно зачать сына и жениться под воздействием какого-то эликсира, Дан? — Рада смотрела на свои руки, нервно переплетая пальцы.
— Не могу сказать.
— Дан, ты зачал сына с одной ночи?
Дан смотрел на нее и понимал, что не знает ответ на ее вопрос.
— А я уверена, что нет. Ну не может у твоего отца все и всегда получаться с первого раза и так гладко!
Дан выругался.
— Не хочу! Понимаешь меня, я не хочу ничего знать. Я готова выполнить условия сделки с твоим отцом. Меня ничего больше не держит, не сдерживает.
— Я люблю тебя! — Дан прошептал, глядя на женщину.
— Я тебя тоже люблю, Дан. И понимаю, что моя любовь фатальна.
— Я разведусь!
— А я и не прошу! Слышишь, не прошу я этого у тебя! Я просто устала, устала от боли, устала от страха, я устала от всего! Дан, я тоже хочу спокойной жизни, или, если это невозможно, я попросту не хочу жить. Ты понимаешь, что эта боль меня уничтожает! Почему неземные убегают от разбитого сердца, отказываются от всего? Жизнь обычного человека не такая привлекательная, ты знаешь. Но они идут на это, лишь бы избавиться от боли! Они предают свою природу, своих родных и близких, предают себя и становятся обычными! Ради жизни без боли!
Дан молчал. А что он мог сказать, что он все понимает? И что? Что это даст? Рада действительно мучилась, он, возможно, и не до конца понимал ее боль, ее чувства. Но он видел ее потухший взгляд, ее посеревшее лицо, осунувшиеся плечи. Шесть лет она жила с огромной кровоточащей раной в сердце, но он не хотел отпускать ее, он любил, любил ее одну.
— Не могу тебе позволить!
— Дан, отпусти меня. Перестань быть темным по отношению ко мне. Отпусти.
— Не могу, Рада! Не могу! Ты моя! Ты всегда была моей!
— Я и останусь твоей навсегда. Только в памяти.
— Не хочу! — зарычал Дан, снова обнимая Раду и целуя ее лицо. — Не хочу тебя терять. Хочу быть с тобой и сделаю все для этого!
Он гладил ее спину, прижимая ближе к себе, целовал ее, заставляя забыть обо всем. Рада отвечала ему. Она отвечала на его поцелуи, гладила его голову, прижималась к мужчине. Они пытались вжаться друг в друга, стать единым целым, единым организмом. Пальчики Рады пробрались под футболку Дана и уже вовсю ласкали его обнаженный торс. Дан тоже не отставал, пуговица за пуговицей расстегивалась рубашка, сползая с ее плеч. Далее уже пришел черед и молнии на джинсах, вскоре вся ее одежда уже валялась на полу. Дан потерял лишь футболку.
Подтолкнув женщину к кровати, Дан осторожно уронил Раду, избавившись от остатков своей одежды, он лег сверху на женщину. Рада смотрела на мужчину влюбленными глазами, в которых плескалось желание.
— Я соскучился, — прошептал Дан, прикусывая мочку ее уха, отчего по телу Рады прошла волна удовольствия. Женщина выгнулась и застонала. Дан понял ее просьбу и продолжил ласки.
Они наслаждались друг другом, целовались, гладили, лизали и кусали друг дружку. Комната наполнялась глубоким дыханием, тяжелыми вздохами, вскриками, стонами мужчины и женщины. Дан ласкал Раду везде, начиная от кончиков пальцев на ногах, заканчивая макушкой головы, ни один миллиметр ее тела не остался без его внимания. Затем Рада давала Дану отдохнуть, устраивая пытку губами и пальчиками, лаская тело своего любимого мужчины, который так же стонал и умолял ее. Когда даже прикосновение стало болезненным от возбуждения, Дан перевернул Раду на спину, разместившись меж ее ног, одним толчком вошел в нее. Женщина выгнулась от наслаждения, прикусывая нижнюю губу, чтобы не закричать в голос. Дан же, зарычав, укусил Раду в плечо. Ощущения были просто нереальные, они словно отделялись от постели и парили в воздухе. Каждый толчок простреливал наслаждением по всему телу. Рада металась на постели, сжимая в кулаках простыню и шумно выдыхая, Дан рычал и увеличивал амплитуду движений, чувствуя, как женщина вся натянулась как струна, сжалась внутри. Оргазм накатил мощнейшей волною и наконец накрыл Раду с головой, выбивая из легких крик наслаждения и яркую вспышку в глазах. Сознание ее покидало, она проваливалась, чувствуя, как Дан ускоряет темп и изливается в нее.
Спустя несколько минут, когда сознание вернулось к ней и вернулась способность шевелиться и говорить, Рада уткнулась в грудь Дана:
— Люблю тебя!
Дан обнял Раду за плечи и поцеловал ее в макушку.
Глава 29
Солнечный свет светил ей прямо в лицо, заставляя открыть глаза. Как же не хотелось просыпаться. Рада потянулась на постели, повернувшись, она прикоснулась рукой к холодной и пустой простыни. Дана рядом уже не было. Напоминанием о прошедшей ночи стали лишь приятная ломота в теле и ощущение обнаженного тела. Осторожно прикоснувшись кончиками пальцев к своим губам, которые от вчерашних поцелуев распухли, Рада улыбнулась. Это было на самом деле! Они снова занимались любовью!
Приняв
