Ладно, «кудрявый». Ик. Я тя запомнил! Жди и бойся! На перо поставлю, скоро шашлык замастрячим.
Огляделся по сторонам, выбрал место, скинул туда сумку. Веером кинул бушлат к сумке, бухнулся на него возле дверей овчарни. И, достав из сумки бутылку, смачно приложился из горла. Затем достал из сумки плиту и положил её рядом с собой.
— Заземлил, Мля! Ик. Чё ж привязалась-то, зараза? — он смачно рыгнул.
Вот честно, у меня глаза на лоб полезли! И, с соизволения сказать, ВОТ ЭТО — наш собрат⁈ Твою жешшшь бабушку…
Не знаю что было бы дальше, но Ссанька повело. Крепко повело. То ли перенос, то ли ещё и выпитое наложилось… Может и всё вместе — как знать? Сожрав макароны — Настя отдала ему всё, что приготовила на ужин на нас двоих. Лишь бы не буянил, лишь бы угомонился… Ссанёк досуха высосал свою бутылку, и, обняв калаш, заснул прямо там же…
Кое-как поужинали — чем смогли на скорую руку. Принц Флоризель в подобной ситуации сказал: «Совершенно без аппетита», мы запустили овец в овчарню через дверь, заперли её на засов изнутри и забрались к себе на чердак. Кстати, они видимо как-то правильно поняли Августа и вели себя неожиданно тихо в этот вечер, без обычной своей предночной «переклички». Дверь-то вроде и заперта, но есть же ещё и овечий лаз, его я так и не закрыл, просто не смог плотно задвинуть, да и им удобнее… Но тут уж ничего не поделаешь, будь что будет. В целях самообороны как последнюю линию защиты выложили все двое вил рожнами к лестнице. И, понадеявшись на всегдашний русский авось — «может проспится да одумается», кое-как задремали.
День Четвертый. Хочешь жить — сумей! ч.1 — Напряженность
Кас, утро.
Едва забрезжил первый утренний свет, и сна как не было. Настя находилась рядом, теребила угол пледа.
— Мм?
— Какой уж тут сон⁈ — скорее своим мыслям, нежели мне, ответила она. — Как он тебя… Больно?
— Да… — не такое терпел. Ха, а знаешь? Классики правы — всё в жизни повторяется трижды. В виде комедии, трагедии и фарса. Вчера был второй раз. Меня точно так же валяли, только без фени, фофанов и костылей. Причём, рядом стоял автобус, полный народа, десять минут до отхода. Ни один не вышел, ни звука. Ни один!
— ТрУ́сы! Нет, трусЫ́!
— Да ладно. Если на каждый плевок оборачиваться, ни на что времени не хватит. То, что было там — полная ерунда. А вот это… — я подбородком указал в сторону лестницы. — Это серьёзно!
— Что делать будем?
— Не угомонится — пусть уходит.
— Так он и послушает…
— Разберёмся, — кисло протянул я. — Двум смертям не бывать, а одной точно не минуем.
— О-очень оптимистично, — язвительно заявила Настя.
— Да, я «оптимист». Оптимист учит английский, пессимист — китайский, реалис т, такой, что вон внизу дрыхнет — автомат Калашникова. Будем спускаться? — на что Настя скривилась. А я продолжил — У нас там всё. Еда, плита — «газовая», Август.
— Откуда он такой взялся⁈ — с возмущением выпалила Настя. — Просто из девяностых персонаж. В любом сериале таких полно.
Под тихий разговор мы начали свой путь на Голгофу.
— Десять лет прошло, а его как из холодильника вынули.
— Как десять лет? Когда все тридцать.
— Стоп! Какие тридцать⁈ Мы говорим о девяностых!
— Ну да, — Настя с удивлением уставилась на меня. — Какой по-твоему сейчас год?
— Две тысячи четвёртый. А… а по-твоему какой?
— Две тысячи восемнадцатый… — Настя, просто как шарик, сдулась от осознания информации. — А он, выходит…
— «Вот так перец, хрен в томате, а по сути — огурец!». Чего ж получается⁈ Мы тут с разных годов все! И этот вполне может из девяносто пятого свалится?
— Выходит что так… — Настя удивлённо вытянула лицо.
Мы уже стояли перед дверью на улицу, овцы толпились рядом, до сих пор не выходили.
— Ну? — Отодвинув притворный камень я, сверху вниз, пальцем шлёпнул Настю по носу. — Пошли?
— Пошли.
Пейзаж вроде всё как всегда — мирно, Ссанёк похрапывал на спине. Ремень калаша хитро намотан на руку — вряд ли удастся распутать, не разбудив буяна.
Но овцы выглядели сегодня как-то не так. Напряжённые что ли. С опаской оббежав Ссанька Август выстроил своих, но не абы как, а строго по системе. Дальше всех в кружке стоял молодняк, полукругом, по сути, не пуская их в дом родной, ограждали мамаши, а ближе всех находился Август.
Ну и мы «огородами, огородами» до «витру», зря что ли строил сооружение всё вчерашнее утро⁈
Задержавшись на полдороге, дамы вперёд, я встал на часах.
Ага, «Граница на замке». «Враг не пройдёт». Вот только над победой ещё придётся потрудится. Основательно. Этот противник… Что я могу против него, безоружный?
Сколь по лабиринту не кружи, выход из него там же где и вход. Какие б мы круги не нарезали, наш дом находился там же, где и источник опасности. Ссанёк похрапывал рядом с «Нашей дверью».
— Нет, Насть, мне всё это надоело. Трясёмся как…
— Что предлагаешь?
— Тактический манёвр. — Ссанёк коляску не видел, на её отсутствие не обратит внимание. Сейчас собираем самое у нас ценное и увозим на ней за поворот скалы, откуда я пришёл. Уходить от разъярённого быка лучше налегке. Вдруг бежать нам самим придется? Тем более что «Ссанёк», как и ты, пришёл с другой стороны.
Стараясь не шуметь и лишний раз не подниматься на чердак мы, оставив полупустой прицеп в качестве «заложника», мало ли как дело повернётся, отвезли плитку с продуктами в намеченное место.
Знали б заранее что тут такое недоразумение заявится — не
