отвратительный гном из сна.
— Офигеть! Ты посмотри на него — развалился здесь! Ты хоть понимаешь, что вагон сейчас под разгрузку пойдет? А, ханурик? Это хорошо, мы все вагоны проверяем! А если бы просмотрели??? А ну — давай отсюда, придурок!
Матвей приподнялся, взял сумку и с сомнением огляделся. Вопросительно посмотрел на мужичка.
— А как… спуститься?
Мужичок покачал головой и… исчез. Матвей удивленно округлил глаза, но тут снизу до него донесся возмущенный крик.
— Лестница тут есть, придурок!
Матвей перегнулся и увидел ряд металлических скоб, приваренных к борту вагона. Неловко — ноги затекли, а поясница совсем одеревенела, Матвей спустился на насыпь, поскользнулся, но устоял на ногах.
Мужичок продолжал осыпать его ругательствами, но Матвей его уже не слушал. Он думал.
Все события сегодняшнего дня разом всплыли в его памяти, и он понимал, что его положение требует незамедлительных решений. Первое, позвонить шефу и маме, второе, найти где укрыться — промозглый ветер проникал под легкую одежду и заставлял трястись его усталый организм.
Он полез в карман, на секунду заставив замолчать говорливого работника славных российских дорог, и достал свой телефон. Несколько секунд он тупо, а работник заинтересованно смотрели на то, что осталось от чудесного аппарата, произведенного в дымных цехах Китая. Экран его «Самсунга» был покрыт сетью мелких трещин, а задняя крышка вместе с батареей отсутствовала.
Матвей оглушенно затолкал его обратно в карман и посмотрел на молчащего мужичка. Тому почему-то это совсем не понравилось. Он сделал шаг назад, достал из кармана свисток и угрожающе прошипел.
— Ты это… мужик. Иди уже, а то охрану вызову!
И громко и пронзительно засвистел. Матвей вздрогнул от неожиданности, в его голове мгновенно пронеслась картинка — он, выглядящий как последний бомж и с ним сумка, доверху набитая деньгами, в местном отделении полиции! Матвей понимал, каким, наверное, соблазном будет для местных служителей порядка, просто закопать его, поделив деньги.
Он развернулся и в очередной раз подчинился инстинкту, уже выручавшему его сегодня — быстро как мог, в неверном свете редких фонарей побежал вдоль состава.
К счастью, вагонов было мало, и Матвей, под верещание свистка и гудки тепловозов, завернул за последний вагон и побежал поперек путей в спасительные кусты, растущие вдоль дороги.
Которые оказались столь плотны и колючи, что Матвей потратил порядочно времени, прорываясь свозь них. Наконец, оставляя на колючках клочки окончательно погубленной одежды он вывалился на обочину. Затравленно огляделся — налево и направо от него стелилась автомобильная дорога, плохо освещенная редкими светильниками на бетонных столбах. За дорогой, на фоне еще оставшейся полосы светлого неба, виделись одноэтажные дома. Кое-где в них горел свет, слышался лай собак и пахло печным дымом.
Матвею стало тоскливо — таким одиноким он себя еще никогда не ощущал. Господи, на планете семь миллиардов людей, но стоящий на пустой незнакомой дороге, голодный, замерзший и совершенно не знающий как поступить дальше, он чувствовал себя последним человеком на Земле.
Ноги подкашивались, и Матвей почувствовал неодолимое желание присесть. Невдалеке, под одним из редких фонарей, стояла небольшая автобусная остановка и там, Матвей был уверен, должна была быть лавочка для ожидающих пассажиров.
Так и оказалось. Матвей с облегчением сел на холодные металлические прутья, из которых она была сделана, обнял сумку и, поджав ноги, задумался.
Первой и самой необходимой задачей теперь стало нахождение места для ночевки. Он мысленно перебрал возможности. В гостиницу в таком виде можно было и не соваться, да и где — Матвей огляделся — ее здесь искать? В милицию, по понятным причинам, — тоже. Он с сомнением подумал о варианте попроситься к кому-либо на ночлег, но со вздохом оглядев себя, отказался и от этой идеи. Черт возьми, осталось только одно — переночевать здесь, а утром уже решать, как поступить дальше. В пустом животе заурчало. Матвей посмотрел под лавку, надеясь найти какие-нибудь картонные коробки для защиты от холода, который уже проникал через металлические прутья и, поднимая голову, увидел тапки.
Глава 3
Смешные такие тапки — тканевые ярко-розовые шлепанцы, с красными пушистыми помпончиками. Абсолютно нелепые в данном месте и времени. Матвей зажмурил глаза, на секунду вернувшись в свой труднопонимаемый сон. Он поднял глаза выше и увидел обладателя этого чуда. И он оказался под стать этому странному элементу гардероба!
Перед ним стоял невысокий пожилой мужичок в очень старом и изношенном пиджаке, надетым на голое тело, в обвисших на коленях трикотажных брюках, в народе именуемых просто — трико. Седая клочковатая бороденка и седые же, давно нечесанные взъерошенные волосы, ореолом окружающие голову незнакомца, светились в свете фонаря. Лицо было покрыто частой сетью глубоких морщин.
У Матвея отвалилась челюсть — почему-то именно так он с детства и представлял себе домового. Вся эта ситуация, выходящая за рамки реальности, сначала напугала Матвея, но нелепость незнакомца и его явная безопасность успокоили его чересчур расшатанные нервы.
Домовой тем временем откашлялся, вежливо прикрыв рот ладошкой и учтиво произнес:
— Простите великодушно… у вас не найдется закурить?
И посмотрел прозрачно-голубыми глазами на Матвея. Матвей закрыл рот, выдохнул и похлопал себя по карманам. Вот ведь загадка какая- хоть и мало, но все же куривший Матвей в суматохе этих событий ни разу не вспомнил о сигаретах!
Сразу же мучительно, до головокружения, захотелось курить. Ощутить ароматный дым, заполняющий легкие, согревающий и успокаивающий… Но неожиданно от этой картины к горлу подступила тошнота. Он с изумлением понял, что даже сама мысль о сигарете вызывает отвращение. Вот те раз… Вот так, наверное, и бросают курить… Предварительно побегав под пулями, ехидно прошептало ему подсознание.
Он быстро нащупал во внутреннем кармане измятую пачку, вытащил и протянул домовому. Тот, опять же очень вежливо, достал две сигареты и вопросительно посмотрел на Матвея.
— Я возьму две?
Матвей кивнул и на секунду замер — как, наверное, нелепо выглядели они вдвоем на этой, богом забытой остановке… два бомжа светски общаются, поражая друг друга вежливостью. Он поперхнулся и, немного грубее, чем хотел, ответил:
— Огня, извини — нет!
Домовой всплеснул руками, суетливо приладил одну сигарету за ухом, залез в карман пиджака и достал коробку спичек. Бредово-светский разговор продолжился.
— О, что вы… Огонек у меня свой…
Матвей задумчиво покачал пачку на руке и протянул ее мужичку.
— Забирай все — мне они уже не нужны… — тоскливо огляделся и вздохнул. — Слушай… друг…
