скончался, устроил веселую попойку. Приор, будто забыв про собеседника, достал из ящика толстую сигару, гильотинку, шпон и спички. Ритуал раскуривания был выполнен в молчании и с максимальной тщательностью. Наконец сэр Галад удовлетворенно выдохнул дым, сигара застыла в унизанных перстнями пальцах, тлеющий кончик смотрел Арчибальду в глаза.
– Не полагается тебе сразу пятью клясться. Когда будет пять перстней, тогда и щегольнешь. А пока, матросик, клянись любым баалом, но не Красным – воин из тебя ущербный.
– Надеюсь, поход под вашим командованием даст мне шанс проявить себя и капитул рассмотрит мою кандидатуру на вручение перстня, сэр Галад.
Приор прищурился и сквозь сжатые зубы проговорил:
– Скажи проще: я вшивый матрос, возомнивший себя рыцарем, хочу пять колец и замок в придачу! Таких, как ты, Арчи, я вижу через кирасу и жировой слой насквозь.
Арчибальд засопел и уставился на усы приора, представляя, как подносит к напомаженными кончикам спичку, и те вспыхивают, словно сальные свечи. Приор не имел права так говорить. За плечами Арчибальда шесть лет обучения в орденском университете, с окончанием которого он из сквайра превратился в рыцаря, как до того из матроса превратился в сквайра. И каждый из четырех перстней он заработал без блата и уловок. Зеленый – за овладение искусством гедонии, голубой – за познание всех категорий эстетического, оранжевый – за остроумие и развитое чувство юмора, желтый перстень Арчибальд купил за сорок золотых марок, доказав ордену свою состоятельность. Кто ж знал, что для получения красного перстня капитул отдаст его под командование этой язвы?
– С нетерпением жду продолжения похода, – сказал Арчибальд. – В стремлении обрести красный перстень я готов сражаться насмерть, и это мой аргумент против обвинения в карьеризме.
– Тебя мне не жаль, а жаль твой взвод. Если ты ударишь в грязь лицом, ребята твои тоже замараются. Но скоро у тебя появится возможность проявить себя – мы снимаемся с постоя.
– Я могу трубить сбор? – оживился Арчибальд. Покинуть комнату приора хотелось немедля.
– Ты можешь заткнуться и слушать. Появилась новая информация о Сфере Тидира. Это позор, что нам помогают в поисках. Полгода, а мы так и не нашли старого баргенца. Вот уж точно, этот Бремер – сам баргенский лис! Но не он один ищет сферу. Из регии сообщают, что объявился третий игрок.
– Наше дело курируют сановники из регии? Как это объясняет капитул?
– Капитул не обязан объясняться перед такими, как ты. Великий магистр прислушивается к понтифику, а значит, орден прислушивается к регии. Адепты культа знают многое и помогают нам.
– И кто же этот третий? – спросил Арчибальд.
– Снова баргенец, зовут Адалард фон Кай. Какой-то барон из северных лесов. Из тех, кто получил в наследство крохотный замок прошлой эпохи, и теперь считает себя лордом! – Приор встал из-за стола и принялся кружить по комнате, попыхивая сигарой. – Барон, видишь ли, коллекционер. Захотел в свой музей нашу сферу. Докладывают, что он прибыл поездом в Наар и теперь в обществе пары слуг шарится на севере Корифейских гор. Туда-то мы и отправимся.
– Вас понял, сэр Галад, – Арчибальд звякнул шпорами и собрался было выйти.
– Постой, матросик. Шпагу наголо!
За полгода Арчибальд уже начал привыкать к спонтанным урокам фехтования от приора. Тот обожал застать кого-нибудь из подчиненных врасплох, кинувшись на него с обнаженной шпагой. Поначалу все считали это некой формой садизма, но позже выработали привычку всегда быть начеку и с удивлением обнаружили эффективность зверской методики. В самый первый раз Арчибальд настолько растерялся, что по старому опыту матросских потасовок перешел в рукопашную и поставил приору фингал. С тех пор сэр Галад его невзлюбил.
Сейчас Арчибальд выхватил шпагу из ножен, но тесная комната не позволила набрать дистанцию – он пропустил пинок в неприкрытый живот и отлетел к шкафу. Дверцы крякнули под стальной кирасой и сорвались с шарниров. Из шкафа рванулся юноша в коричневом костюме. "Лазутчик!" – заорал приор и взмахнул шпагой в бесплодной попытке ранить убегающего. Арчибальд увидел обрамленное вьющимися волосами лицо и с удивлением узнал Олмстеда.
***
Ноланд выскочил в коридор. Бежать в свою комнату значит загнать себя в тупик. Снаряжение придется бросить. К Ферапонту? Вряд ли трактирщик сможет как-то помочь… кроме того, Ноланд предал его доверие. Вереск, что бы это ни было, в двадцати километрах – слишком далеко. Все эти рассуждения пронеслись в голове Ноланда за мгновение в виде ярких образов, и он побежал вниз по лестнице, в общий зал. Под ногами мелькали ступени. За спиной стучал топот рыцарских ботфортов.
Как вырваться из лап разъяренных рыцарей? Переговоры не помогут точно – он зарекомендовал себя настоящим шпионом, и те явно хотят допросить его, а может, и убить. Они узнают, что он Бремер! И что потом? Возьмут в заложники, чтобы манипулировать отцом? Остается бежать как можно дальше, через поля, рощи и овраги. Может быть, скрыться в пещере григотропоса? Но разве есть шанс убежать на своих двоих от конного отряда?
Ноланд ворвался в обеденный зал. Дымно, шумно, десятки рыцарей в кирасах и цветастых плащах сидят за столами. Кто-то захохотал, показывая пальцем, послышалась ругань, разбилась тарелка.
Петляя между столов, Ноланд достиг окна и выпрыгнул наружу, к зеленой траве, солнцу и свежему воздуху. Позади приор резким голосом давал команды, поднимая обленившихся рыцарей с мест. Ноланд побежал через тракт.
***
Приор приказал первому и второму взводу седлать коней. Арчибальд как командир четвертого взвода молча ждал распоряжений, стараясь унять икоту, напавшую после пинка в живот. Выходит, этот Олмстед лазутчик. Но чей, откуда? Насколько смелым нужно быть человеком, чтобы собирать сведения, сидя в шкафу у самого приора! Беседа с ним предстоит действительно интересная… Приор, оттолкнув одного из караульных, схватил ближайший карабин и бросил его Арчибальду. Тот поймал на лету.
