сняла болевой эффект, чуток подлечив до встречи с целителем. Пусть сама разбирается. Дома. Мне обувщика хватило.
Вообще-то, я не имею права заниматься практикой без официального признания. Ну, себя могу подлечить или насморк убрать, к примеру, у братиков. А посторонних – ни-ни, может и боком выйти. Российское уложение о правах я внимательно читала, а то могут и семью наказать.
Отошла от креслица с гостей и сказала:
– Простите, не имею права советовать, но если у вас есть возможность – пригласите целителя. Сегодня или завтра. Мама, я могу идти?
Вот какая воспитанная младшая дочь у моих родителей.
Всем на загляденье!
– Спасибо, милая, беги. Только скажи на кухне, пусть убирает со стола.
Я зашла в дом и чуть задержалась у входа на кухню. Объелась потому что с непривычки, а вовсе не любопытничаю.
– Лукерья, убирайте со стола. Мальчишкам накройте на кухне и себе отложите сразу, а то эти проглоты…
Она понимающе хмыкала, а я старательно прислушивалась к разговорам на веранде. Правда, женские голоса похожи.
Но раз мама сказала, что родня от нас отказалась, то хоть всей толпой приходите, бестолку. Гусей на вас не напасешься!
– Благодарю, мы давно не нуждаемся в помощи. Сначала трудно пришлось, признаю, а теперь дети подросли, серьезных проблем нет.
– Образование мага потребует значительных средств.
– Начальный этап оплачивает императрица, а далее позаботимся сами.
– Вернемся к этому разговору через два года!
– Как вам будет угодно, почтенная баронесса, но решения мы не изменим, – хмуро подытожил папа.
На вечерний стакан молока с лепешками позвали часа через два, мы почти спали. Каська все же осталась лежать, а мне хоть как пришлось идти.
Мама просто сияла, даже хмурый папа теперь лучился довольством.
– Садись. Так как залетел к нам гусь?
Я рассказывала, поглядывая на осоловевших мальчишек: объелись и почти спят.
Папа улыбнулся:
– Идите спать, гусята. И умойтесь как следует, губы до сих пор блестят.
Мальчишки поплелись к себе, а мама кивнула:
– Спрашивай.
– Что хотела дама?
– Если бы в свое время я отказалась от вашего отца и, соответственно, от всех вас, эта дама была бы двоюродной бабушкой моим детям. Другим. В поколении моих родителей родилось и выжило два мага. Очень слабых. Среди нас, пятерых детей, один – мой двоюродный брат. И среди четырнадцати внуков только один маг. Ты. Они предлагают тебя забрать, обучать за свой счет, чтобы не пришлось работать на императорскую семью после окончания школы. Или Академии, если захочешь и сможешь обучаться дальше.
– Мне кажется, лучше быть должной императорской семье, – осторожно заметила я родителям.
– Мы так и подумали, – энергично кивнула мама.
– А почтенная баронесса сама не одаренная?
– Нет, – вставил папа и пренебрежительно помахал рукой, – она только эмоции улавливает, общее горе на похоронах, например. Или там радость на свадьбах. Я так же.
У мама дернулась щека.
Я с новым интересом посмотрела на папа.
Эмпатия – это не маленько. Родня, никуда не деться! Но если я честно признаюсь в своей дурости, он о таком и не думает.
Понятно. Придется с дамой быть осторожнее.
Мама резко отодвинула от себя чашечку, посмотрела на меня и улыбнулась:
– За гуся спасибо, очень кстати он прилетел. Иди отдыхай, дочь. Завтра тоже непростой день.
***
– Ну-с, – спросил аристократ и глава комиссии на следующий день, – и какую школу вы выбрали с учетом возможных связей в перспективе для этой скромной барышни?
Мы с мама все утро проговорили, а папа выслушал обеих внимательно и промолчал. Она ответила согласием на мою просьбу, но уверена, что комиссия меня «не пропустит». Родители не знают одной тонкости: если дворянин-маг дал слово при свидетелях, то повесил на себя удавку. Правда, «слово» сработает только в одном случае – если обещание дано, в свою очередь, полноценному магу. С теми, кто без дара или совсем не обучен, такой фокус не проходит. Но они не знают про пересылку, а память-то у меня совсем другая!
