наши переговорные устройства должны быть переведены в режим молчания в ту же секунду, как только мы узнаем, что Аугустенборг начал движение к тайнику! Ясно? Так что забудь о коньках, Семён Ильич!»
В диком возбуждении Красильников обеими руками схватил со стола графин с водой, наполнил стакан, залпом его осушил и обвел присутствующих протяжным взглядом.
«Кто еще желает высказаться? Только прошу лыжи и санки не предлагать!»
Желающих не оказалось, и генерал объявил получасовой перерыв.
Когда члены штаба собрались вновь и выяснилось, что ни у кого из них новых оригинальных идей по задержанию Аугустенборга не появилось, генерал Красильников обратился к заместителю командира «Альфы» подполковнику Владимиру Зайцеву:
«Немедленно дайте указание, чтобы на вашем Ярославском полигоне был возведен отрезок дороги, полностью копирующий ту часть Приморского шоссе, где будет проводиться операция по захвату… Для этого предлагаю направить в Ленинград кого-нибудь из ваших подчиненных, чтобы он заснял на видео объект “Сорок” и прилегающую к нему местность… Надеюсь, что, имея перед глазами и под ногами макет предстоящего поля боя, нам будет проще наметить план мероприятий, а впоследствии и проводить там тренировки».
«Товарищ генерал-майор, — Зайцев поднялся из-за стола, — к какому сроку должен быть готов макет?»
«Через сутки! Действуйте!»
* * *
О задержании «Паганэля» и свои соображения о том, у кого он может находиться на связи, чекисты доложили Андропову.
Надо сказать, что, даже став генеральным секретарем ЦК КПСС, Юрий Владимирович продолжал живо интересоваться всем происходящим в недрах Комитета, который он возглавлял в течение пятнадцати лет.
Как только Андропов услышал имя оператора «Паганэля», он отдал приказ: «Резидента взять с поличным!»
На то у него имелись причины различного свойства и значимости.
Одна из них была совершенно очевидна, так как с его уходом из системы КГБ на территории СССР не был разоблачен ни один американский агент или разведчик. В то же время сотрудники КГБ из вашингтонской и нью-йоркской резидентур «сыпались» — проваливались — пачками.
Как раз накануне задержания «Паганэля» два наших разведчика, З-ский и К-ов, действовавшие под прикрытием высокопоставленных чиновников советского посольства в Вашингтоне, были объявлены персонами non grata и высланы из США.
Это событие было раскручено американской пропагандистской машиной, операторы которой в высылке из страны советских «дипломатов» нашли еще одно подтверждение заявлению президента Рональда Рейгана, назвавшего нашу страну «империей зла».
Захват Аугустенборга с поличным на тайниковой операции мог бы, если и не оправдать разведактивность КГБ на территории США в глазах мирового сообщества, то хотя бы уравнял наши шансы с американскими спецслужбами на ниве разоблачения шпионов, а также заставил бы американцев извиняться и оправдываться.
Второй причиной, побудившей Андропова отдать категоричный приказ о захвате американского резидента с поличным, была личная неприязнь к его отцу — Дэвиду фон Аугустенборгу. Он, так же как и Андропов, в 1956 году был послом в Венгрии. По данным советской разведки, именно через его руки проходили деньги ЦРУ, подпитывавшие будапештское восстание, целью которого было свержение в Венгрии социалистического правительства.
В феврале 1957 года Чрезвычайный и Полномочный посол СССР в Венгрии Ю.В. Андропов был отозван в Москву. И хотя вслед за этим он был назначен заведующим отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, что, конечно же, являлось повышением, тем не менее Андропов считал, что восхождение на партийный олимп ему далось слишком большой кровью.
Виновником своей безвременно прерванной дипломатической карьеры он считал посла США в Будапеште Дэвида фон Аугустенборга, поэтому решил, что по долгам отца должен заплатить его сын, резидент ЦРУ в Ленинграде Лон Дэвид фон Аугустенборг.
Крысиные тропы шпионажа
Реализацию устного контракта о поставке «Паганэлем» информации контрразведчики начали с того, что предложили ему продемонстрировать технику вызова на безличную связь своего оператора.
Агент согласился, пояснил, что всё начинается с дома № 11 по улице Пестеля.
В порядке проведения оперативного эксперимента 24 июля «Паганэля» привезли на указанное место. Он пояснил, что на левом углу фасада дома ему предписано поставить черным фломастером жирную цифру «2».
«Это знак, — дрожа от возбуждения, выдавил из себя агент, — что контейнер в Измайлово мною изъят благополучно. А дом № 11 в инструкциях именуется как “Вход”…»
Было известно, что мимо этого дома регулярно проезжают сотрудники генконсульства США, двигаясь с семьями на свою дачу в Зеленогорске.
Присутствовавшие офицеры оглянулись по сторонам. Действительно, удобно. Едешь себе в машине, разглядываешь красивых женщин. Подъехав к дому под номером одиннадцать, бросаешь взгляд влево, видишь «двойку»: ну, так и есть — контейнер в Москве изъят! Не останавливаясь, спокойно, как ни в чем не бывало продолжаешь путь.
«Сразу после того, как американцы увидят условную “двойку” у “Входа”, — продолжал агент, — мне по радио передадут подтверждение, что сигнал принят. В том же сеансе обозначат, где я должен заложить тайник».
Справка
Сигнал посылался с одной из американских военных баз, расположенных в окрестностях столицы Греции, поэтому назывался «Афинским радиоцентром».
«Но вы ведь и сейчас уже знаете, где вам предстоит заложить следующий тайник, не так ли? У вас же есть шпаргалка. Зачем же нужен радиосеанс?» — поинтересовались контрразведчики.
«Да, это так. В присланных американцами инструкциях есть график передачи материалов с условным обозначением каждого места тайника, он полностью совпадает с ранее полученным. Но радио я должен слушать независимо от наличия графика — американцы могут внести коррективы по ходу дела… А я могу что-то перепутать от… — агент замялся, подыскивая нужное слово, — от волнения! Поэтому американцы подстраховываются, передавая мне напоминание по радио.
Вообще, мы… простите, я хотел сказать “американцы” используют разные места для закладки материалов и постановки меток. Схема такова:
Кронверкская улица, 16
Каждый раз по возвращении из рейса я должен ставить цифру “2” на фасаде дома № 16. Это — знак моей готовности принять сигнал о закладке американцами тайника.
Перекресток улиц М. Горького и Кронверкской
С перекрестка этих улиц хорошо видна телефонная будка. Это место называется “Максим”. Здесь я должен ставить метку, что готов заложить в тайник собранные мной материалы.
Проспект Добролюбова, 1/79
Этот дом обозначен как “Добро”. Так же, как и на Кронверкской, каждый раз после закладки материалов в тайник мне следует поставить на стене проходного двора “двойку”.
Владимирская площадь
Эта площадь у рынка именуется “Влад”. Если машина генконсульства США стоит носом к тротуару — значит, закладка сделана в Ленинграде. Если багажником к тротуару — в Москве.
Приморское шоссе, 40-й километр
Тайник “Сорок”. Таким названием обозначается дорожный указатель на 40-м
