корзинку с цветами, стоящую около входа в землянку, и начала раскладывать их по траве. Юноша чуть нахмурил брови с первого условия, но продолжил внимательно слушать дальше.
— Второе — никому об обряде не рассказывай. Это моя личная тайна, которую я рискнула раскрыть, — взяв в руки несколько ярко-красных маков, девушка шустро сплела из них узор, добавляя зеленые колосья. На этот раз Мороз понимающе кивнул и присел, помогая сортировать цветы. — И третье — помоги мне лучше дров на костер натаскать. С цветами я сама справлюсь, а остальное все я уже подготовила.
— Раз таковы условия, будь, по-твоему, — упрямый юноша примирительно разложил цветы по кучкам под тихие возгласы Славы, и встав с земли, подхватил пустую корзинку. Девушка, не успевшая ее поймать, шуточно-недовольно засопела. — В таком случае, пойду выполнять свои обязанности. Вот только от вопросов не могу тебе пообещать сдерживаться.
Хитро подмигнув, Мороз шустро развернулся и побежал в сторону леса, пока девушка с улыбкой качала головой, зная, что ждет его за поворотом лесную гущу. Как только юноша шагнул в подлесок, на него тут же обрушился столб ледяной и грязной воды. Тихо хихикающая Радость и прячущий смех в кулак Мстислав, осторожно выглядывали из-за дерева, наблюдая за реакцией Мороза. Тот медленно повернулся в их сторону и с взглядом, полным «благодарности» натянул на лицо улыбку, не предвещающую ничего хорошего.
— Мы знаем, что тебе не нравится эта традиция, — начал Мстислав, пытаясь найти наиболее подходящие слова для объяснения.
— Однако ты представь, как здорово после грязи очищаться в озере! — Рада, явно заставившая брата принимать участие в этой затее, воодушевленно перебила его, и подбежав к Морозу, чуть потрясла того за плечи. — Теперь ты тоже в числе облитых! Осталось только Славу и Баламута поймать. Первая, когда за цветами ходила — такая шустрая была, аж ускользнуть смогла. Ну ничего, мы всех успеем догнать, никто от нас не отделается.
Девушка заговорчески потерла ладони и продолжила тараторить, пока ее брат устало вздыхал, а Мороз не выдержал и усмехнулся — раздражение от неприятного сюрприза растаяло и превратилось в радость. Даже намокшая, испачканная одежда не смогла отменить того факта, что юноше стало весело. Похоже, с ребятами действительно никогда не бывает скучно, да и сейчас его никто не прогоняет. И как он раньше этого не замечал?
Вместе с надеждой на приобретение новых друзей у Мороза вспыхнуло и сомнение — где-то глубоко, в тайных закоулках души. Оно словно червячок ползало внутри, юноша поежился и, неловко улыбнувшись, пожелал удачи ребятами. Ненадолго изменив курс и направившись к озеру для омовения, Мороз старательно пытался понять, что же всегда мешало ему довериться остальным. Если он совсем не умел доверять, почему он дружит с Чернавой и рассказывает ей почти обо всем? И, если уж на то пошло, почему он так быстро сблизился со Славой, хотя она пришла в поселение позже всех?
От негодования юноша пнул попавшийся под ноги камень и тут же об этом пожалел — обычно, так он и получал травмы. Мысленно отругав себя за взбалмошность, Мороз решил оставить эти мысли и подумать об этом в следующий раз, в более спокойной обстановке. Сейчас, как никак, праздник на носу — нужно готовиться. И собрав весь свой боевой дух, юноша решительно зашагал в сторону водоема.
Легкие облака парили по небу, изредка пряча за собой солнечные лучи. Раскидистая крона дуба защищала Мирину от прямых солнечных лучей, на что он благодарно улыбнулась дереву и, довольная собой, осмотрела свою работу. Каждый идол уже был украшен к празднику — один был исписан знаками засеянного поля, другой уже обложили ветвями хвойных деревьев, а возле третьего красовался рог изобилия, наполненный всеми видами фруктов и овощей, которые только были. Самым высоким из чуров богов[1] был родовой столб — лика на нем не было, ибо он являлся сутью ликов всех богов в единстве, однако на нем виднелись три глубокие зарубки, символизирующие трёхмирье[2].
Посреди них мирно стоял накрытый алтарь — на нем покоились чаша мёда, колосья и ветви дуба. Решив немного отдохнуть, девочка села на землю и устало прислонилась спиной к дубу, закрыв глаза. После нескольких глубоких вдохов и мягких выдохов, улыбка вновь появилась на лице и засияла ярче.
Покой ее решили нарушить торопливые шажки и мягкое постукивание по плечу. Приоткрыв один глаз, Мирина с удивлением обнаружила перед собой Богдану, светящуюся от радости.
— Мира, представляешь, твои амулеты сработали! — светловолосая девочка восторженно воскликнула и прыгнула к подруге в объятия. Не ожидавшая такого напора девочка чуть покосилась в сторону, но быстро восстановила равновесие и облегченно выдохнула.
— Слава Велесу, наконец-то! Я уже новую партию амулетов для вас сделала, даже другую технику решила применить — на случай, если с этими что-то не так вышло, — юная знахарка победно улыбнулась и в ответ обняла девочку, сдувая с ее лица светлые пряди. — Признаться, я даже не подумала о том, что они так долго будут привыкать к дому и готовиться к работе. Вы все делали четко по моей инструкции?
Девочка задумчиво потерла подбородок и утверждающе кивнула, на что Мирина задумчиво хмыкнула, и выпустив Богдану из объятий, легко встала на ноги.
— Значит, я промахнулась в технике, все-таки давно не делала, — юная знахарка разочарованно вздохнула и встряхнула головой. — Ну, это ничего, буду дальше практиковаться, а там глядишь — сделаю настолько сильные амулеты, что в первый же день заработают!
Богдана ободряюще улыбнулась, и взяв подругу под локоть, весело вывела ее из капища и повела в сторону поселения. Сегодня им предстоял насыщенный день, полный ожидания и веселой работы. А вечер и ночь оставались для празднества, отдыха и развлечений.
Но так ли было на самом деле?
Близилась ночь. Закатное солнце осветило землю последними, ярко-алыми лучами, прежде чем скрыться за горизонтом, отдавая узды правления сестрице-луне. На подножии у капища молодые люди уже установили березку, всю украшенную цветными лоскутами ткани. Прямо под деревцем мирно сидела соломенная кукла, одетая в нарядную одежду и украшенная цветочным венком — изображение Ярилы. Рядом были два костра — один небольшой, выстроенный в форме колодца, мужчинам по пояс, а второй, посреди которого красовался шест с деревянным просмоленным колесом, был по росту выше их в три раза. Первый костер обычно предназначался для прыжков, в то время как второй использовали для сожжения лика Ярилы — процесса очищения от невзгод, после сожжения начиналась самая веселая часть празднества.
Прямо напротив куклы находился стол для праздничного пиршества, украшенный разнообразными яствами — вкусно
