и должно быть? Ну, допустим, это просто скоты, быдло. Но ведь у нас есть такое выражение: «свои менты». Я, например, знаю следователя, который дает нашим ворам наводки на богатые квартиры. Я знаю, слышала и видела двух милиционеров, которые сидели в притоне и обсуждали какие-то дела
с документами на чью-то машину.
А теперь снова ввели закон, чтобы сажать за употребление. Ну, не за употребление, а за то, что
покупаешь для себя, для употребления. Одни менты злятся, что сделали не совсем по-ихнему, а другие говорят, что ничего, дозу в карман любому можно подсунуть… (В 2003 году
ответственность за хранение наркотиков без цели сбыта смягчили. Теперь вместо срока
до 3 лет - штраф до 40 тысяч рублей - С.Б.) Вот вам и закон. А ведь всем ясно, что ловить и
брать надо не больных наркош, а тех, кто торгует, барыг. Притоны накрывать. А как их найти?
Не надо меня смешить. Все притоны, все квартиры, где варят, всем, абсолютно всем известны.
А уж милиции - подавно. Да от квартиры, в которой варят наркотики, за версту несет - такой
запах, что в подъезде на первом этаже чувствуешь. Все соседи знают, где притон, где
собираются наркоманы. И как можно не знать, если там по пять, десять, пятнадцать дней, месяцами живут десять или больше человек, оттуда крики разносятся, хрипы, бред, мат. Да
подойди к этой квартире, по одному виду двери она уже отличается от других, ясно, кто там
живет. Я знаю квартиру, в которой пол в нескольких местах прострелен из пистолета и в
которой за один только год четыре раза выламывали дверь. Это можно утаить от соседей?
Ясно, что нельзя. А вот милиция ухитряется не знать об этом и не слышать.
Вот и начинаешь думать: почему не берут? Значит, что-то имеют с этого? Там ведь громадные
деньги крутятся, и любому барыге или боссу ничего не стоит отстегивать ментам... Поймите
меня правильно: я сама не видела, как дают деньги, не могу назвать фамилий и сказать: вот
такие-то сидят на откупе. Но не знать о притонах в Москве - это значит нарочно закрывать
глаза. Я в этом уверена.
И с этим связано еще самое главное, самое страшное. По моим прикидкам, сейчас у нас
наступает власть силы. Раньше у меня тоже иллюзий не было, но я все же считала, что в мире
есть какой-то коэффициент справедливости, который свое все равно возьмет. Но сейчас я
точно знаю, что любой человек - никто. Со мной, с вами, с ним могут сделать все что угодно, все, что захочет какой-нибудь босс из той жизни. Если захочет - сделает. Будь ты крутой, супермен, депутат, не говоря уже о том, что ты просто человек со своими правами. А ему
глубоко плевать. Он сделает то, что захочет. И никто: ни армия, ни милиция, ни вся страна, никто вас не сможет защитить.
Это ведь все не просто так. Вы, обыкновенные люди, думаете, что вот есть мы - проститутки, наркоманы, шпана, подстилки, грязь и мразь. Ну, нами правят крутые, рэкетиры, а ими -
просто воры и воры в законе. И этим вроде бы ограничивается наш мир - так вам кажется. Но
я-то знаю, что там, выше, есть еще три-четыре или пять-шесть ступеней, на которых сидят не
известные никому боссы. Я, допустим, имела дело с ворами на четвертой ступени той
лестницы. А выше - еще три. Или пять? Я это просто знаю. А мы - проститутки, наркоманы, шпана и грязь, - мы основа, армия. А если есть армия, то в ней есть офицеры, генералы, маршалы, главнокомандующие. Если мы платим деньги барыге, то кому платит барыга? Он
что, сам по себе? Нет, он платит вору, тому, кто в этом районе разводит, следит за уголовным
порядком . А кому платит вор, кому он подчиняется? Может, и воры, и барыги имеют одного
босса? А над тем боссом еще босс? Я-то точно знаю, поверьте, что это так.
И от этого мне страшно. От того, что наступает власть силы. Силы этих боссов, против
которых никто из вас ничего сделать не сможет.
Спрут
Делами наркомафии, как уже говорил, я не занимаюсь и не занимался. Во-первых, у меня
были другие цели. Во-вторых, для того есть милиция и органы безопасности.
Но ведь одно без другого не бывает, наркомания неотделима от наркобизнеса. Поневоле
приходилось соприкасаться, что-то узнавать.
Давайте соберем разрозненные факты, разбросанные по разным главам, и оценим их под
совершенно определенным углом зрения.
Начнем с Кыргызстана. Помните, как только задумали там возобновить посевы опийного
мака, туда за одну только неделю был брошен гигантский капитал наркомафии, скуплены за
бешеные деньги сотни и тысячи домов, и солдаты наркомафии, получив прописку и
официальное гражданство, стали ждать, когда само государство начнет выращивать для них
наркотическое сырье! Ни одна государственно-хозяйственная структура не могла в то время
за несколько дней (!) организовать и направить в необходимое место такой капитал.
И еще вспомним цифры: годовой оборот наркобизнеса в 1991 году составлял сорок
миллиардов рублей. То есть одну двенадцатую часть тогдашнего бюджета Советского Союза.
Найдите хоть один концерн хотя бы с четвертой частью такого оборота капитала. Хотя бы с
десятой...
Кстати, я везде привожу данные за 1991 год не только потому, что это последний год
Советского Союза. А еще и затем, чтобы развеять миф о чуть ли не полном отсутствии этой
"заразы" при советской власти. Как бы ни была условна или расчетна эта цифра, но она
говорит о том, что нынешний нарыв созрел еще в те времена.
А капитал тот - простите, от рентабельности.
Один килограмм героина в афганском приграничье стоит от 500 до 700 долларов. В Москве в
1997 году он реализовывался за 160 тысяч долларов. В 2004 году - уже за 36 тысяч доларов.
Но это - рентабельность перепродажи. А вообще считается, что один доллар, вложенный в
наркобизнес от производства до продажи , может приести до тысячи долларов. А вот данные
Организации Объединенных Наций. Один доллар, вложенный в операции с наркотиками, может принести 12.240 долларов. Но это ведь рентабельность в один миллион двести тысяч
процентов! Не может быть! Однако - может. Здесь речь идет о разработанном в подпольных
лабораториях синтетическом наркотике чудовищной силы и дешевизны . Он уже есть, и даже
обнаружен в России, и действие его в пять тысяч
