И ее попытка вернуть его в нормальную жизнь говорит о том, что ей не все равно. И ему это очень нравится. Даже слишком. А он должен быть начеку.
— В таком случае шампанское, — сказала она.
Аларик поднялся и принялся собирать тарелки со стола. Кэтрин хотела помочь, но он мягко усадил ее на стул.
— Не дай бог испачкать такое платье.
Но Кэтрин все равно пошла за ним на кухню. Они быстро все прибрали, и это было так естественно для них — вместе делать домашние дела. Но когда он полез в буфет за фужерами, она вдруг сказала:
— Мне кажется, ты не часто убираешь за собой после ужина.
— Кухня — вотчина Доротеи, и она ревниво к ней относится. А связываться с этой женщиной врагу не пожелаешь, — ответил он.
— Да-а, — протянула Кэтрин, — видеть такого красавца, как ты, на кухне, это, по меньшей мере, странно, а может быть, даже сексуально…
Аларик оказался перед ней в два прыжка и накрыл ее улыбающийся рот жадными губами.
Кэтрин подалась ему навстречу, и мгновение спустя ее губы уже раскрылись под его настойчивыми ласками. Это был поцелуй удивительно нежный и долгий. Она прикрыла глаза от наслаждения. Танцующие огоньки, казалось, мерцали внутри ее век, но она могла поклясться, что комната кружилась вместе с ними в чувственном танце.
Мир перестал существовать. Только эти губы и бурлящая страсть.
— Аларик? — прошептала она, оторвавшись от его губ.
— Что?
— Отведи меня в свою спальню.
Кровь ударила ему в голову. Он содрогнулся всем телом. Не об этом ли он мечтал всю жизнь?
— Но…
Она приложила палец к его губам.
— Никаких но… Я ничего не стану больше просить после этой ночи. Я хочу удовлетворить это желание, прежде чем оно выйдет из-под нашего контроля.
«Выйдет из-под контроля», — мысленно повторил он.
Ему казалось, что они уже давно пересекли черту, и ничего с этим не поделаешь.
На самом деле ему ничего и не хотелось делать.
Глава 8
Кэтрин следовала за ним вниз, боясь поверить, что это происходит с ней наяву.
«Будь осмотрительна», — предупреждал внутренний голос. Последствия для него, для его и ее будущего, такого разного у обоих, могут быть очень серьезными. Но она ясно дала понять, что просит всего одну ночь.
Однако быть у него первой… после трех долгих лет…
И легко ли будет ограничиться лишь одной ночью?
Ее сердце билось у горла, нервы были на пределе, и, когда Аларик толкнул дверь спальни, она притянула его к себе и целовала до тех пор, пока у нее не закружилась голова, и она перестала думать и беспокоиться.
— Я забыл шампанское, — прошептал он ей в губы. — Располагайся, я сейчас.
Она покачала головой, увлекая его за собой в комнату.
— Мне не нужно шампанское. Мне нужен ты.
И она действительно нуждалась в нем, больше чем когда-либо в ком-либо, и это пугало ее так же сильно, как и укрепляло веру в то, что так должно быть.
— Мне нравится, как это звучит. — Он приподнял ее, а Кэтрин обвила ногами его талию, их губы снова слились в страстном поцелуе. Он опустил ее на кровать и хриплым от страсти голосом закончил: — Особенно из твоих уст.
Если ему это нравится, возможно, он не стал бы возражать против того, чтобы она повторяла это каждый день до конца ее пребывания здесь и после. Смогут ли они продолжить отношения, когда ее пребывание здесь закончится? Поможет ли ему ее присутствие решиться на возвращение к своей семье и к внешнему миру? Сможет ли она это сделать? А хочет ли этого он?
Ее мысли были такими же безумными, как пронизывающий ее насквозь жар.
«Перестань думать», — мысленно ругала она себя, отдаваясь его поцелуям и ласкам.
Он оторвался от ее припухших губ и проделал дорожку из поцелуев от подбородка к уху и чуть ниже, к чувствительной точке. Кэтрин постанывала от наслаждения и извивалась.
— Это платье меня убивает, — бормотал он, проводя ладонью по гладкому шелку.
От его прикосновения ее кожа загорелась.
— Мое любимое…
Он пробормотал свое согласие в изгиб ее шеи, целуя и покусывая нежную кожу. Он просунул палец под одну бретельку и спустил ее вниз.
— И бюстгальтера тоже нет…
Она внутренне затрепетала от похотливого жара в его голосе и от предвкушения предстоящих любовных утех.
— Ты действительно убиваешь меня, Кэтрин.
— Если это то, что чувствуешь, прощаясь с жизнью… — Она запустила пальцы в его волосы, наблюдая, как он продолжает раздевать ее. — Я бы проделала это с тобой тысячу раз.
Слова вырвались сами собой, и он наградил ее страстным взглядом. Кэтрин заволновалась, не сказала ли она слишком много, не переступила ли невидимую черту… Ее охватила паника, и пальцы невольно сжались в его волосах.
— Я тоже, — едва слышно произнес он, облизывая пересохшую нижнюю губу. Он наклонил голову, его дыхание коснулось чувствительного соска, а язык последовал за ним…
Кэтрин вцепилась в его плечи и, впившись ногтями в рубашку, выгнулась навстречу ласке. Его имя стоном сорвалось с ее губ. Он обхватил губами упругий бутон ее соска и принялся ласкать его языком.
Волна удовольствия накрыла Кэтрин с головой, разливаясь по всему телу и даря невероятные ощущения. Она зажмурилась, хватая ртом воздух, умоляя о большем…
Его рука легла на завязку-бант на ее талии, единственное, что держало ее платье. Одно его движение, и платье распахнулось.
Он невольно залюбовался ее совершенным телом, на котором оставалась лишь полоска золотистых стрингов.
Кэтрин потянулась к пуговицам на его рубашке и тут же почувствовала, как он напрягся.
— Что? — спросила она.
— Я не… Это не… — Он опустил голову и зажмурился. — Это некрасиво, Кэтрин, — с трудом выдавил он.
Она погладила его по щеке.
— Я хочу тебя, Аларик, — нежно прошептала она. — Хочу тебя всего, тебе не нужно меня стесняться.
Она толкнула его на подушки и принялась быстро расстегивать пуговицы на рубашке.
Аларик усмехнулся, но больше не сопротивлялся.
— Я должен был догадаться, что и в спальне ты будешь делать так, как хочешь.
— У тебя есть жалобы? — дразнящим голосом спросила она, стягивая с него рубашку и окончательно освобождаясь от золотого платья.
— Ни в коем случае, принцесса, — пылко ответил он, пожирая ее взглядом.
Кэтрин тоже без стеснения рассматривала его покрытый рубцами шрамов торс.
— Они болят? — спросила она.
— Нет, уже онемели, — ответил он.
— Не возражаешь, если я потрогаю?
Аларик судорожно сглотнул.
— Я же сказал, я весь твой. Делай со мной что хочешь.
«Только на
