задерживаться долго, потому как в канун праздника нужно быть с семьей, даже если от нее почти ничего не осталось. Одним словом, вечер обещал быть тихим и уютным.
Но потом в голове возникали и другие картинки. В них Костя, спускаясь на первый этаж, словно в замедленной съемке, падает прямиком вниз по лестницы. Почему и как спрашивать не у кого. Это был несчастный случай, слишком несправедливая вещь, из-за которой за все случившееся даже не на кого возложить вину. Возможно Костя запнулся об одну из ступенек, а возможно его подвели его же ноги. И вот, Костя падает вниз. Туда, где закончится его нормальная жизнь. Туда, где начнется настоящий ад. Успел ли он в тот момент подумать хоть о чем-либо? Мог ли он представить, что это падение перевернет всю его жизнь?
В голове Михаила возникала картина того, как все происходило в тот роковой день, в декабре две тысячи четырнадцатого. Будто бы сам Михаил видел падение сына, собственными глазами. Как это может быть? Он же лежал в своей спальне, думал о собственных мыслях и даже не подозревал, что через несколько секунд случиться что-то не поправимое. Не видел, не знал… но откуда все эти картинки в голове? Они возникали сами собой и хоть мужчина пытался отогнать их прочь, но при виде Калечащей Лестницы они снова врезались в голову, словно автомобиль на огромной скорости врезается в кирпичную стену. Что за игры подсознания?
Вот картинка того, как Костя спотыкается о собственные ноги.
Вот картина того, как Костя резко подается вперед.
А вот картинка того, как Костя летит, летит, летит…
И падает.
А Михаил смотрит на это со спины сына. Как будто…
Да, этот день мужчина будет помнить всю свою жизнь. Такие дни, должно быть, вообще невозможно стереть из памяти, как бы сильно ты этого не хотел. К воспоминаниям о таких днях можно лишь возвращаться, намеренно или случайно, но так или иначе они всегда где-то рядом. Словно незаживающие раны, эти воспоминания вскроются вновь и разольют кровь повсюду, стоит лишь одним случайным намеком дать о них знать. И каждый раз, о том роковом дне Михаилу напоминала лестница в собственном доме.
Сейчас лестница, конечно, выглядела совсем иначе. Теперь к ней был приделан специальный пандус, а всю стену вдоль лестницы украшал длинный металлический поручень. Сам пандус был выдвижной, потому как Михаил искренне верил, что когда-нибудь его сын сможет встать на ноги. Верил, должно быть больше, чем сам Костя, не говоря уже о врачах, которые поставили на сыне Михаила большой и жирный крест. Мужчина верил, верил и мечтал, что когда-нибудь он разберет этот злосчастный пандус и зашвырнет его в самые отдаленные места, откуда никогда и ничего уже не может вернуться. Но все эти мысли, как говорилось ранее, были мимолетны и Михаил, мгновеньем позже, спустился по лестнице на первый этаж и направился прямиком на кухню.
6
На завтрак мужчина сделал себе и Косте яичницу, однако только в завтрак сына добавил кусок ветчины. В последнее время Михаила начинало тошнить при виде любого вида мяса животного происхождения. Их и так было слишком много в… его кошмарах. Так же Михаил сделал отдельно кофе для себя и фруктовое смузи для Кости. Почему-то с завтраком Михаилу хотелось разобраться особенно быстро. Рано или поздно, но Костя спуститься вниз, а звуки колес, двигающихся по пандусу, были для мужчины невыносимы. Порой, этот звук был особенно противен и казалось не утихнет никогда. В такие моменты Михаил был уверен, что его нервы не выдержат, и он закричит. Однако Костя уже успел спуститься на первый этаж и медленно проехал до кухни, уткнувшись коляской прямо в стол.
«Он словно паркуется на автостоянке – вдруг пришло на ум мужчине – предъявите ваш талон, юный господин!»
Михаил решил осторожно опробовать яичницу. Пережевав ее как следует, он отметил, что из его рта не потекла пена, а глаза не налились кровью. Значит яичница не отравлена и Михаил окончательно уверил себя в том, что он не спит. Хотя в глубине души он понимал, что ни обрушавшийся потолок, ни смертельно опасный душ и даже ни отравленные ядом яйца не могли стать частью его ночных кошмаров. Потому что долгое время, как и сегодняшней ночью, мужчине снилась совсем другая картина. Картина, наполняющая его сознания ужасом. Картина, где Михаилу являлось нечто, куда более разрушительное, чем природные катаклизмы. Картина, где перед ним представало…
«Нет, хватит»
Звук от дверного звонка застал Михаила в тот момент, когда он, разобравшись с завтраком, помогал разделаться с ним и Косте. С завтраком юноша разделался почти вовремя, ибо сам он не любил, когда за этим процессом наблюдает она или того хуже, когда она начинает кормить его самостоятельно.
Прекрасно понимая, что именно эта самая она стоит по ту сторону двери, Михаил в несколько прыжков пересек кухню и направился к порогу. Только единожды мужчина прервал свой путь, коротко взглянув на яблоню через окно.
«Где бы ты хотел оказаться сейчас, Миша? В какие бескрайние просторы твоя фантазия окунет тебя на этот раз?»
«В те, где меня ждет Анна – подумал Михаил»
Иногда мужчине казалось, что теперь это дерево
