я всегда надеялся, что его помощь мне никогда не понадобится.
— А меня не надо защищать, — скашиваю рот на бок. — Нужно будет после суда заняться переоформлением имущества на мою супругу. Я отдам все, что она попросит.
Игорь в замешательстве, но виду не подает.
— Покурим? — предлагает и пачку протягивает.
— Не курю.
— Тогда я покурю с вашего позволения, — чиркает зажигалкой, смачно затягивается и выдыхает густой сизый дым.
А я смотрю на небо, затянутое полотном облаков. Идеальная погода для разводов.
Я помню день, когда мы с Надей узаконили наши отношения. Перед этим стояла плюсовая температура, а в ночь ударил мороз и пошел снег. В день свадьбы в белом была не только невеста, но и каждое дерево. Фотографии из-за этого получились просто сказочные. И все гости говорили, что нам очень повезло и даже природа сделала нам подарок на свадьбу.
Сейчас, видимо, природа делает нам подарок на развод.
Закрываю глаза и вспоминаю, как собирался на работу в день нашей десятой годовщины. Надя была возбуждена и настроена на приятный вечер, все утро рассказывала мне о том, как сильно она меня любит и расспрашивала о блюдах, которые я хотел бы видеть на праздничном столе. А я был не в настроении из-за рабочих моментов. И бурчал на нее, как идиот.
А на прощание моя жена многообещающе поцеловала меня в губы со всей страстью, которая в ней скопилась.
Это был наш последний поцелуй…
Боже, как же я скучаю по ее губам со вкусом соленой карамели. И по сладкому запаху ее духов. И по нежным рукам.
— Это не ваша жена идет? — Игорь толкает мне в бок, и я распахиваю глаза.
Надя в красивом голубом пальто, подчеркивающем ее выразительные глаза, медленно направляется в нашу сторону.
— Да. Она, — отзываюсь неживым голосом.
Моя жена. Моя. Я зол на себя, что допустил оплошность и разрушил семью.
Пока ее силуэт приближается, мое сердце начинает биться чаще. Как в тот день, когда я пролетел мимо на мотоцикле и чуть не сбил несчастную. Она понравилась мне с первого взгляда своей ненавязчивой сексуальностью, тонким голоском и волшебным оттенком глаз.
А когда я узнал Надю поближе, то больше не захотел расставаться ни на миг.
Мы даже не стали ждать лета и сыграли свадьбу зимой. Денег едва хватило на серебряные кольца, платье с костюмом, фотографа и столовую за МКАДом. Но мы были счастливы.
И кольца потом заказали новые. С гравировкой. И я ни разу не снимал его, вот уже восемь лет.
— Добрый день, — Наденька измеряет меня строгим взглядом, а затем заинтересованно смотрит на Игоря.
— Здравствуйте, Надежда Михайловна, — адвокат тянет ей ладонь для рукопожатия, но та не спешит отвечать взаимностью.
— Можно поговорить с тобой наедине? — Надя выглядит уверенной.
— Конечно, — открываю жене дверцу в мою машину. — Присаживайся, тут нас никто не подслушает.
Игорь отходит, чтобы выбросить бычок в мусорку, а Надя недоверчиво ему в спину смотрит, а затем ныряет в салон тачки.
— Надь, — начинаю смело.
Мне есть, что сказать.
— Кто это? — кивает на Игоря.
— Это… адвокат…
— Ты нанял адвоката по разводам? — фыркает и взгляд отводит. — Предсказуемо, Дима.
— Я не хочу развода, Надь.
— А чего ты хочешь? — смотрит мне прямо в лицо.
— Жить с тобой, как раньше. Быть семьей. Надеяться, что рано или поздно у нас получится ребенок. Или в конце концов ЭКО сделать. И растить малыша. Вместе. Мечтать, как раньше. Любить друг друга.
Ежится и перебирает пальцы, уложенные на коленях.
— А ты умеешь?
— Что?
— Любить, — выдает совсем тихо и глаза закрывает, на ее ресницах повисают слезы. — Ты любить умеешь?
26. Моя по документам
— А ты забыла, как я любил тебя все эти десять лет? — шепчу с напором.
— Откуда мне теперь знать, что ты не изменял мне раньше?
Хватаю Надю за руку, и она нервно вздрагивает, испуганный взгляд на меня переводит и молчит. Только смотрит с болью.
— Ты знаешь, что я верный, — цежу сквозь зубы. — Я раньше не изменял. И больше не буду.
Капельки хрустальных слез падают на щеки Нади.
— Я соскучился, — выдыхаю ей в лицо.
В груди адское пламя разгорается. Так хочу к себе жену прижать, почувствовать ее тепло, нежность. Снова оказаться любимым мужчиной, которому верили, а не предателем и подонком.
— Отпусти, — шипит глухим голосом и руку убирает, а ее глаза наполняются решимостью.
Ровно также, как и мои. Я никому ее не отдам.
— Надь, давай еще раз все обдумаем.
— Нам вместе больше нечего обдумывать, Дима, — качает головой и поджимает губы. — Нас больше нет. Семьи нашей нет. И той Нади, которая от тебя с ума сходила, холила и лелеяла тебя, тоже больше нет.
— Ты слишком жестоко поступаешь.
Изумленно поднимает брови.
— Это ты жесток, Рогов! Ты меня предал, закопал заживо в землю! Заставил меня умереть в день нашей годовщины! — Наде мало воздуха, она говорит на разрыв, задыхаясь от бессилия и отчаяния.
Я вижу, как ей больно.
Мне тоже. Сердце замерло камнем в груди.
Надю изнутри ломает, и я очень хочу ей помочь, успокоить. Но сейчас нельзя давать газу. У нее еще болит…
— Ты меня убил! Своим поступком! Я тебя ненавижу! — кричит громко и с надрывом, прячет лицо в ладонях.
Ее плечи дрожат от слез.
— Надя, — наклоняюсь впепед и осторожно обнимаю.
Прижимаю к себе.
Не могу по-другому.
Мой подбородок оказывается на ее макушке. Дышу нервно и прерывисто, будто только что марафон пробежал, светлые волосы жены колышутся от моего дыхания. Она прижимается щекой к моей груди, всхлипывает. В зеркало вижу, как обессиленно Надя прикусывает свой собственный кулак.
— Я все сделаю, как ты хочешь, Надь. Квартиру отдам, машину. Что еще скажешь, тоже отдам, — шепчу ей в макушку.
— Мне ничего от тебя не нужно.
— Надь, по закону имущество при разводе делится между супругами поровну.
— Лучше оставь меня в покое. Хватит пытаться меня купить, Рогов. Ты же знаешь, что со мной твои подарки не сработают.
Закрываю глаза и шумно выдыхаю через нос.
Не оценила Наденька моих стараний с мягкими игрушками, цветами и конфетами. А я как лучше хотел.
— Я никогда не смогу тебя оставить, ты знаешь это.
— Я хотела попросить тебя только об одном. Не лезть больше в мою жизнь. Неужели ты и этого не можешь сделать!?
— У тебя уже кто-то появился? — по коже бежит озноб.
— Что? — Надя выпрямляется и глядит на меня ошалело.
— Ты уже нашла мне замену? — сжимаю челюсти до скрежета. — Быстро же
