то тут же появлялся Даня, который бросался драться за нее с любым противником, вне зависимости от возраста и мощи. Сам же Даня бы вспыльчивым и импульсивным. Часто, когда занятия ему надоедали, потому что ему становилось скучно, он вставал, направлялся к шкафу с одеждой, все выкидывал, заходил внутрь и мог достаточно долго сидеть там. Если кто-либо пытался подойти к шкафу, то Леля как цербер бросалась с криками, чтоб не трогали двери, потому что "Даня устал и ушел отдохнуть в Нарнию".
Детство Лели и Дани было лучшим периодом в их жизни, и не только потому, что для каждого человека это яркое и безоблачное время, а ещё и потому, что там они были вместе. Детство двойняшек закончилось, как только мать посадила Даню в самолёт.
Вероятность того, что в результате естественной беременности родятся двойняшки — меньше 1 %. А если учесть, что матери Лели и Дане Филатовых на момент зачатия было меньше 25 лет, то эта вероятность была ещё в 3 раза меньше. У четы Филатовых не было генетических предрасположенностей к появлению близнецов. И потому то, что в их семье появилась двойня иначе, как чудом не назовешь. Анна Филатова, а в последствие Тэйлор, переживала за сохранение фигуры, и потому если бы чуда не произошло, и на свет появились либо Леля, либо Даня, у них не было бы ни единого шанса обрести брата или сестру. Анна больше не отважилась родить, даже в угоду своему богатому американскому мужу — Бену, несмотря на все его уговоры. Итак, возможность того, что у Лели мог быть брат, была ничтожна мала. Рождение Лели и Дани — это счастливая случайность или совпадение, которое через 24 года приведет Лелю в отель "Arden" в Таиланде, потому что именно ее брат стал причиной, по которой Леля оказалась там.
Глава 15. Чай и не только
Макс вошёл без стука. Точнее он открыл дверь и остановился в дверном проёме, прислонившись плечом. В течение нескольких минут окидывал взглядом Лелю, которая вся напряглась, опасаясь сдвинутся с места. Она уже стала вставать с кровати и немного передвигалась по комнате. Теперь Леля решила, что ей надо как можно скорее встать на ноги, чтоб совершить побег. Это не только цель номер один для нее самой, но и единственный способ предотвратить шантаж Дани, к которому Макс обязательно прибегнет, в чем у Лели не было сомнений.
— Я решил попить чай в саду в беседке. Составишь мне кампанию? — Харламов остановил взгляд на ее губах.
Почему то сейчас видел только их. Аккуратный светло-розовый бантик с небольшими мягкими трещинками. Макс словил себя на мысли, что вот эти ненакрашенные губы для него красивее всех, что он когда-либо видел. "Нежная зефирка. Бледная только очень, и глаза огромные как блюдца от страха. Бл*дь, как бы я хотел, чтоб не страх в них был… Чтоб все было не так между нами…" — Харламов провел взглядом вниз и остановился на ногах. Она стояла босая на полу. Леля опять была только в его футболке, ноги обнажены. И в этот момент он вспомнил, что у нее нет одежды, нет даже белья. Все, что было на ней в тот вечер, когда он запер ее здесь, уже порвано, вымокло в воде или испачкано кровью.
— Я завтра с утра распоряжусь, чтоб тебе купили одежду и белье. Напиши список того, что тебе нужно, — Харламов спешил все исправить.
— Как долго ты намерен держать меня здесь? — Леля решила использовать этот разговор, чтоб понять какие у него планы.
— Для тебя, звёздочка, участие в этой истории закончилось. Но ты останешься у меня пока сама история не завершиться, — уклончиво ответил Макс.
Леля тяжело вздохнула. Ответ Макса ничего не прояснил. Разбираться он может как несколько дней, так и несколько месяцев, а может и лет. Всё-таки побег — единственный выход, сделала она окончательный вывод. Но радовало, конечно, то, что он улучшит условия ее пребывания здесь, и надо хорошо подумать над списком, вдруг удастся включить в него то, что потом пригодится в реализации ее основной цели.
— Так спустишься со мной в сад?
Леля, молча, сдернула плед с кровати и, накинув его на плечи, направилась на выход. Нет, она не хотела ни чая, ни тем более его общества, но выйти на улицу — желала безумно. Ей казалось, что она уже вечность взаперти, а это так угнетает, так давит. Кроме того, в саду можно осмотреться и опять же что-то полезное выяснить для побега.
— Подожди. Там холодно. Да и как ты пойдешь босая? Я сейчас, — оставив дверь открытой, он ушел по этажу куда-то дальше по коридору.
— Ты меня босую через пол Москвы провез, и тебя это не беспокоило, — едва слышно сказала она ему в спину.
Он не расслышал, или сделал вид, что не расслышал. Леля ждала его, не двигаясь с места. Когда Макс вернулся, в его руках был его спортивный костюм, носки и какие-то потёртые женские балетки.
— Брюки подвернуть можно. А обувь у прислуги нашел, надеюсь, что подойдет.
Леля протянула руку, чтоб взять вещи, но он снял с нее плед, посадил на кровать и присев перед ней на корточки, стал одевать ее. Туфли оказались большими, в костюме она ожидаемо утонула. Но даже в этом несуразном виде она возбуждала его. А когда он провел руками по ее бёдрам, натягивая на нее спортивные штаны, у него в глазах потемнело от накатившего желания завалить ее на кровать. Но опять же слова Каца о том, что ее нельзя трогать, останавливали его. Одев Лелю, Макс взял ее за руку и повел вниз по лестнице. Она шла неровной походкой, ее пошатывало, и Макс придерживал ее за талию.
— Почему скрипка? — задал он неожиданный вопрос, когда они сидели вдвоем в беседке, увешанной гирляндой, с чашками чая в руках.
— Есть старая притча на эту тему, которую любит рассказывать Ба. Еврейского мальчика учат играть не на рояле или виолончели, а на скрипке, потому что когда погромы или войны, рояль не унесешь. А со скрипкой всегда есть возможность заработать на кусок хлеба, потому что она всегда с тобой. Ба считает, что в этой притче есть глубокий рациональный смысл, поэтому, когда у меня обнаружили абсолютный музыкальный слух, у нее не было сомнений в выборе инструмента для меня, — задумчиво размешивая чайной ложкой, сахар в кипятке, объясняла Леля.
— И получается, благодаря скрипке ты сейчас и живешь, прямо
