моих родителя мертвы.
При этом что-то мелькает в глазах Софии, слишком быстро, чтобы я мог это заметить.
— Рискуя дать самый обыденный и банальный ответ, мне очень жаль, Тони.
— Все в порядке. А у тебя? Братья и сестры? Родители?
— У меня еще есть сестра. Она на два года старше меня и она потрясающая. Моя мама умерла, когда я была маленькой, — тихо говорит она.
— Она бы гордилась той женщиной, которой ты стала, — говорю я ей.
София улыбается.
— Ты еще даже не знаешь, кто это.
— Я знаю, что она особенная. И этого достаточно.
После этого она меняет тему, и я рад. Мы оставляем глубокие вещи, вместо этого говорим о мелочах, таких как любимая еда и фильмы. Она никогда не смотрела ни одного фильма о человеке-пауке. Что кощунственно.
— Я просто больше похожа на девушку из ромкома, — говорит она мне. Что удивительно, но в то же время каким-то образом характерно для той личности, которую мне удалось воспитать в своем сознании до сих пор. — Ты видел «Неспящие в Сиэтле»? Как потерять парня за 10 дней? — возражает она.
— На самом деле мне не интересно видеть, как два идиота влюбляются друг в друга, хотя с первой сцены это совершенно ясно. Римские комедии скучны. Боевики, триллеры — от них ты в напряжении, — возражаю я.
Она издает тихий звук несогласия.
— Я даже не могу сейчас смотреть на тебя.
— Честно говоря, то же самое.
А потом она смеется, и я тоже смеюсь, что довольно безумно, потому что я не смеялся несколько дней. Когда мы наконец останавливаемся, я смотрю ей прямо в глаза.
— Как насчет того, чтобы каждый из нас посмотрел фильм по выбору другого, и в следующий раз, когда мы встретимся, ты могла бы сказать мне, насколько замечательна моя рекомендация и насколько ты ошибалась?
Она закатывает глаза.
— Или ты будешь проглатывать свои слова о ромкомах, потому что они намного больше, чем ты думаешь.
— Посмотрим. Имеешь дело? — спрашиваю я, протягивая к ней руку.
Она садится, и мы оказываемся по разные стороны, каждый из нас на шезлонге. Когда ее ладонь скользит в мою, меня охватывает трепет, и я чувствую электрический заряд в позвоночнике.
Голубые глаза смотрят прямо на меня, полные вызова.
— Ты упадешь, Тони.
Решив, какие фильмы посмотреть, взгляд Софии переключается на телефон.
— Уже довольно поздно, — бормочет она, и она права. Сейчас 10 вечера. Я не уверен, куда ушло время. — Наверное, мне пора домой.
Мое сердце замирает.
— Давай, не уходи, — говорю я умоляюще, вдруг забеспокоившись, что она уйдет и я больше ее не увижу. — Мы можем поговорить о других вещах. Например, какое твое любимое слово?
Она моргает.
— У людей они есть?
Я киваю, мое лицо серьезно.
— Конечно, блондинка. Мое любимое слово — «сбитый с толку». Забавно сказать. Давай, попробуй, — убеждаю я.
Ее глаза практически светятся от удовольствия. Она покорно повторяет:
«расстроенная», прежде чем рассмеяться.
— Я полностью убежден, что ты не окончил детский сад.
— Почти нет, — трезво признаюсь я. — Это был близкий звонок.
— Ты идиот, — говорит она, смеясь, хватая сумочку. — И я ухожу.
— Завтра в то же время? — спрашиваю я, глядя на нее.
— Спокойной ночи, Тони, — говорит она мне, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку перед уходом.
Той ночью я долго лежал в постели, думая о ней и удивляясь, как, черт возьми, мне так повезло найти ее именно в нужный момент.
ГЛАВА 8
София.
Когда в воскресенье вечером в мою дверь звонят в 8 утра, я знаю, что это может быть только один человек. Я встаю с дивана и открываю дверь нахмуренному лицу Катерины. Она отталкивает меня в сторону, дуя на пальцы и врываясь внутрь.
— Пожалуйста, войди, сестра. Я так рада твоему неожиданному приезду, — саркастически говорю я, следуя за ней внутрь.
— Я знаю, что любишь меня, — говорит она, хватая одеяло, прежде чем завернуться, как кокон, и лечь на мой диван. — Так чертовски холодно. Я ненавижу холод, — стонет она.
— Не так уж и холодно, — бормочу я, тоже садясь.
— Это потому, что ты уже холодный, бесчувственный вампир, — говорит Кэт, заставляя меня закатить глаза.
Ее взгляд переключается на телевизор, и она выгибает бровь, глядя на то, что я смотрел.
— С каких это пор ты смотришь боевики?
С тех пор, как я подружилась с Энтони Леганом, мы начали обмениваться нашими любимыми фильмами.
— Это всего лишь фильм, — вру я. — Мне было скучно, и это всплыло. Так в чем дело? Почему ты здесь? — спрашиваю я.
Она не часто приходит ко мне домой. Обычно мы встречаемся на работе или в особняке.
— Ничего, — говорит она голосом, который означает, что определенно что-то есть. — Ты заметила, что Серафина выпустила новую зимнюю коллекцию? Тебе стоит это увидеть. Есть несколько платьев, которые тебе понравятся.
Я хватаю телефон, чтобы сделать это немедленно, потому что, если вы хотите меня отвлечь, просто расскажите мне о моде и одежде, и я сразу же становлюсь марионеткой. Потом я осознаю это и бросаю телефон, глядя на сестру. И когда я смотрю на нее так, что я не поддаюсь ее методам уклонения.
— Что случилось, Катерина?
— Папа хочет, чтобы я «разобралась» с Де Лукой, — наконец отвечает она. — Что бы это ни значило.
Я делаю паузу:
— Он хочет, чтобы ты позаботилась о его беспорядке? Не ты это начала.
— Конечно. Но, по его словам, доны сейчас молоды. И люди, с которыми он начал войну, в ней вообще не замешаны. Сальвадор Леган выбывает из строя. Рикардо Де Лука мертв. Мы будем иметь дело с их детьми.
— Это смешно, — бормочу я.
— Да, знаю. Я думаю, он просто хочет меня
