— Но тем не менее…
— Да, злоумышленник нашел время закопать девушку. Так что возможны любые варианты.
— А как бы поступила ты?
Сара задумалась.
— Растворила бы соль в воде, а потом влила в трубку. Девушка наверняка держала ее у рта: нужно же было как-то дышать. Соль попала бы в желудок, и кислота мгновенно привела бы в действие яд. Пара минут — и готово.
— На самой окраине Хартсдейла живет человек, который делает различные виды гальваники, — вспомнил Джеффри, — хромом, цинком, никелем.
— Дейл Стэнли, — подсказала Сара.
— Брат Пата Стэнли? — уточнил Джеффри. Пат был одним из лучших полицейских города.
— Да, это его жена сейчас приходила.
— А что с ребенком?
— Бактериальная инфекция. Месяца три назад они привели старшего мальчика с жуткой астмой, у детей я такую даже не видела. С тех пор его то и дело кладут в больницу.
— Миссис Стэнли сама неважно выглядит.
— Не представляю, как она держится, — призналась Сара. — Даже помочь не позволила, только о ребенке и думает…
— По-твоему, с ней что-то не так?
— Она на грани нервного срыва.
— Пожалуй, стоит их навестить, — обдумав ситуацию, проговорил Толливер.
— Джеффри, наша Ева умерла ужасной смертью! Цианид — удушающее вещество, которое поглощает весь кислород в крови. Наверное, она понимала, что происходит. Сердце колотилось с бешеной скоростью. — Сара покачала головой, будто желая избавиться от страшного наваждения.
— Значит, смерть была быстрой?
— Зависит от того, в каком виде девушка получила яд. Ну, все длилось от двух до пяти минут, не больше. Симптомов длительного воздействия цианида у нее нет.
— Что за симптомы?
— Сильный понос, рвота, остановка дыхания, обморок. Фактически организм старается как можно быстрее освободиться от яда.
— А он может? Я имею в виду естественным способом?
— Маловероятно. Яд очень сильный. В больницах «Скорой помощи» чего только не пробуют: от активированного угля до амилнитрита, но чаще всего остается лечить симптомы и надеяться на лучшее. Цианид действует так быстро, что подавляющее большинство отравившихся умирают.
— Так ты думаешь, Ева мучилась недолго? — переспросил Джеффри.
— Да, надеюсь.
— Вот, пожалуйста, возьми. — Толливер достал из кармана пиджака сотовый.
— Терпеть не могу эти игрушки, — наморщила нос Сара.
— Мне спокойнее знать, где ты находишься.
— Тебе прекрасно известно: я еду в Мейкон вместе с Карлосом, туда и обратно.
— Вдруг во время вскрытия обнаружится что-то важное?
— Позвоню с одного из ста телефонов лаборатории.
— А если я забуду слова «Кармы хамелеона»?
Сара обожгла бывшего мужа недоброжелательным взглядом, и тот захохотал.
— Обожаю, когда ты поешь под Боя Джорджа!
— Вот поэтому и не хочу брать телефон.
Толливер положил сотовый на стол.
— А если попрошу сделать это ради меня?
Растерянно посмотрев на Джеффри, доктор Линтон бросилась прочь из кабинета. Пока Толливер решал, стоит ли идти следом, она уже вернулась с книгой в руках.
— Даже не знаю, запустить ею в тебя или просто подарить.
— Что это?
— Вот, заказала пару месяцев назад, а получила лишь на прошлой неделе, — объявила Сара. — Собиралась вручить, когда закончишь с переездом. — Она протянула книгу так, чтобы показать название на бордовом конверте: «Андерсонвилль» Маккинли Кантора, первое издание.
Джеффри тупо смотрел на подарок: от неожиданности слова не шли на язык.
— Она же баснословно дорогая!
Недовольно кивнув, Сара протянула конверт Толливеру.
— Тогда казалось, ты этого стоишь.
Он вытащил книгу из пакета с таким трепетом, будто держал Святой Грааль. Клеенчатая бело-синяя обложка, страницы слегка выцветшие. Затаив дыхание, начальник полиции открыл титульный лист.
— Боже, здесь автограф Маккинли Кантора!
— Я знала, что тебе понравится, — равнодушно пожала плечами Сара.
— Поверить не могу, что ты ее купила, — нервно сглотнул инспектор, — поверить не могу…
Когда-то в школе учительница английского мисс Флеминг дала ему эту книгу, чтобы читал, отбывая наказание после уроков. Джеффри считался конченым идиотом, который после школы мог стать механиком, сборщиком на фабрике или, еще страшнее, мелким воришкой, как папаша, но история Кантора Маккинли неожиданно открыла в душе мальчика шлюз. Можно сказать, книга изменила его жизнь.
Психиатр сказал бы, что повышенный интерес Толливера к одной из самых известных тюрем конфедератов напрямую связан с выбором профессии, но Джеффри предпочитал думать, что «Андерсонвилль» научил сочувствию, которого ему раньше не хватало. Прежде чем переехать в Грант и стать шефом полиции, Джеффри съездил в округ Самтер, желая своими глазами увидеть это место. Форт произвел на него по-настоящему неизгладимое впечатление. За четыре года здесь умерли более тринадцати тысяч заключенных. Толливер стоял за воротами, пока не сгустились сумерки.
— Нравится? — спросила Сара.
— Потрясающе… — выдохнул он, поглаживая позолоченный переплет. Благодаря этой книге Кантор получил Пулитцеровскую премию, а Джеффри — новую жизнь.
— Ну, я надеялась, ты обрадуешься.
— Не то слово. — Толливер отчаянно подбирал слова, которые бы выразили всю его благодарность, но смог только спросить: — Почему ты мне ее даришь сейчас?
— Потому что она тебе нужна.
— В качестве прощального подарка? — полушутя спросил Джеффри.
— Просто потому, что она тебе нужна, — облизнула пересохшие губы Сара.
Неожиданно из приемной послышался мужской голос:
— Шеф?
Джеффри и рта раскрыть не успел, как доктор Линтон бросилась в коридор.
— Брэд, — позвала она, — он здесь!
Стивенс вошел в смотровой кабинет: в одной руке шляпа, в другой — сотовый.
— Вы телефон в участке оставили!
— И ты приехал только для того, чтобы его вернуть?! — не скрывал раздражения Джеффри.
— Н-нет, сэр, — пролепетал Стивенс, — то есть да, нам позвонили относительно пропавшей девушки. Двадцать один год, темные волосы, карие глаза. В последний раз ее видели десять дней назад.
— Бинго! — громко прошептала Сара.
Одним движением Джеффри схватил пиджак и книгу.
— Позвони, как только появятся новости о вскрытии, — сказал он Саре, вручая телефон. Прежде чем женщина успела возразить, он повернулся к Брэду: — Где Лена?
