Книга Осколки снов - Лия Котова

— Она! — выкрикнула сварливая женщина и показала пальцем на меня, когда я уже отбежала от толпы.

— Быстро за ней! — отдал приказ рыжебородый.

Сразу же за мной, спрыгнув со своих коней, бросились остальные всадники. Я перемахнула через забор и побежала по огороду. Хотелось улететь или побежать в теле зверя, но… нужно было любой ценой доказать, что человек. Они ещё могут поверить! Могут ведь?

Человеческое тело не умеет бегать быстро. Меня поймал, сначала один, но я сумела вырваться, но через несколько секунд на меня напали сразу двое. Один держал, второй связывал. Обычные верёвки. Я могла бы их разорвать, но… человеку это не под силу, все бы поняли…

— Вот ведь глупая баба, — заявил тот, кто связывал меня. — Если не виновата, зачем бежать? А теперь тебе с нашим воеводой придётся поговорить. Этого, знаешь ли, и врагу не пожелаешь.

— Да, не понимал я никогда этих баб, — поддакнул второй.

— Оттого и не женился, — засмеялся первый, завязывая последний узел.

Не сопротивляться! Я должна показать, что я слабее любого из них! Они же поверили, что я не оборотень! Только бы рыжебородый забыл меня! Только бы забыл!

Меня привели и бросили прямо под ноги коню воеводы. Лошадь будто бы и не заметила этого, а её хозяин посмотрел на меня с презрением.

— Что вы делаете?! — услышала я голос Дёмы. — Она ни в чём не виновата!

«Знал бы ты…» — пронеслось у меня в голове и стало трудно дышать, так всегда бывает перед тем, как покатятся слёзы.

Рыжебородый слез с коня и присел рядом со мной. Я отворотилась как можно сильнее, ведь было страшно даже посмотреть на него, так он точно вспомнил бы всё. Но уже через секунду я почувствовала жёсткие пальцы, сжавшие мой подбородок. Да боли сильно рыжебородый повернул мою голову. Глаза рефлекторно открылись, и я увидела бородатое лицо и тёмно-карие почти чёрные глаза.

— Ну, здравствуй, белый волчонок, — ухмыльнулся мужчина. — Долго же тебя искал. Ты уже превратилась в волчицу.

Я приняла отчаянную попытку ещё раз сыграть испуганную девочку:

— О чём Вы говорите? Почему я оборотень? Что здесь происходит? — последняя фраза была произнесена почти не слышно, ведь в горле снова появился комок, хотя глаза и так уже заслали слёзы.

— Замечательно, — я услышала лёгкий смешок. — Зверь умеет плакать.

— Она не зверь! — снова закричал Демьян, и я услышала, как он продбежал ко мне. — Хватит её мучать!

«Что ты делаешь, дурак?» — подумала я.

— Ошибаешься, — ухмыльнулся рыжебородый. — Даже если она не превратиться, глаза её выдадут. Они же, как известно, зеркало души. Зверь не сможет скрыть свою звериную душу.

После этих снов он до боли сильно повернул мою голову к солнцу. Да, и как он ожидал, я не смогла контролировать зрачки. Они сузились до размера тонких полосок. И снова рыжебородый повернул меня лицом к себе и Дёме.

— Видишь, зверя легко определить.

Я быстро взяла себя в руки и сделала зрачки нормальными, но вряд ли это бы помогло.

— Анфа, это правда? — серьёзно спросил Дёма. Я ещё никогда не видела его таким.

Я опустила голову, уже смирившись со своей судьбой. Я хотела сказать «нет», но не могла придумать объяснения.

— Да, — за меня ответил рыжебородый. — Насколько я знаю, имя Анфа переводится с птичьего языка, как «свобода». Кто ещё даёт своему ребёнку имена на птичьем языке как не оборотень?

Воевода почему-то решил поступить немного в обход закона, ведь по правилам вначале нужно было убить меня.

— Ты укрывал оборотня, — обратился он к Демьяну. — Значит, тебя постигнет та же участь.

Воин достал меч и замахнулся на моего брата! Мгновение…

Кровь обагрила уличный песок…

Глава 15 Твой выбор

— Мне конец! На этот раз точно конец! Конец! — шептала я, в бессилии сжимая кулаки. — Пять лет! Пять лет жила спокойно, а теперь… теперь всё кончено! Надо ж было мне задремать в волчьей шкуре так близко к деревне!

— Перестань, и так голова болит, — простонал за моей спиной Дёма.

Я вздохнула с облегчением, по крайней мере он жив. Это не могло не радовать. Я слабо помню, что случилось после того, как рыжебородый занёс меч. Память словно отключилась, и работали только рефлексы. Воспоминания обрывками: занесённый меч… потом провал в памяти… вкус крови. Я сжимаю сильнее зубы. Кричит… и снова провал… Потом я бегу в теле лошади. Я же никогда ещё в неё не превращалась. Почему так? Чувствую на мне, какой-то всадник, но него я не боюсь. Я хочу его спасти. Слышу топот и понимаю, что за мной кто-то гонится. Снова, как пять лет назад! Почему?! Почему так! Опять!

Теперь мы здесь. В какой-то заброшенной медвежьей берлоге или чем-то вроде этого. Я почти не ранена, только царапины. Тем всадником оказался Дёма. Он был серьёзно ранен. И не выжил бы, если я бы только… а может зря я это сделала? Но Дёма мне был, как брат, я не могла просто так позволить ему умереть! Только, что он со мной сделает, когда проснётся и узнает, что человек в нём умер, а зверь родился…

— Что я наделала? — снова прошептала я. — Что я наделала? Почему всё так?

Мне стало трудно дышать, и слёзы снова накатились на глаза. Почему люди так жестоки? Они своих готовы убивать!

Так я сидела и плакала у входа в эту «землянку», пока Дёма не застонал и не заворочался. Похоже, ему снился кошмар. Превращение будь оно сознательным или нет, оно всё равно отнимает все силы, и превращённый, очнувшись на несколько секунд, снова погружается в сон. Так случилось и с моим приёмным братом. После того, как моя кровь попала в его рану, он стал задыхаться, а потом лежал около двух часов, без единого вздоха. Не могу предать, как мне было страшно тогда, мне казалось, что я его убила.

Но мои тревоги были развеяны глубоким судорожным вздохом и несколькими невнятными фразами. В тот момент в моей голове была только одна счастливая мысль: «живой…»

Уже была глубокая ночь. Пока Дёма спал, я несколько раз успела стрижом облететь округу и подняться в небо свозь колючие лапы елей. Всё было спокойно. Я ещё утром отозвалась от погони, похоже, нас никто не искал. А всё-таки, что я сделала с рыжебородым? Почему я этого не помню?

Стон утих. Дёма снова заснул, но ненадолго. Через минуту он закричал:

— Оборотень! Помогите! — и вскочил, тяжело дыша. — Ну, и сон. А… Анфа, а