По работе его возил служебный автомобиль с водителем. А что до личной, вне-рабочей жизни... Не было ее у Саши. Так, не жизнь, маета какая-то. Он, кажется, даже наслаждался – с совершенно несвойственным ему ранее мазохизмом – всеми неудобствами, которые внесло в его некогда упорядоченную жизнь и налаженный быт отсутствие машины и собственного жилья. Квартиру он снимал, причем самую простую, в новостройке. Ел магазинные пельмени и пил водку. Потом водка исчезла из его жизни, а пельмени, неустроенный быт и внешняя неухоженность – остались.
А теперь Сашка словно проснулся. И, проводив взглядом мелькнувшую в окне заправку, в очередной раз подумал, чем же он, весь побитый и потрепанный, сумел привлечь внимание такой яркой девушки, как Саня.
***
Нервное беспокойство стало одолевать Саню с самого утра пятницы. Беспокойство и чувство сладкого предвкушения, эпицентр которого был где-то в животе, чуть ниже пупка. Как раз там, где начиналась черная прозрачная сетка новых трусиков. Саня перемерила в бутике десять комплектов. И купила в итоге самый пошлый, самый вульгарный, самый прозрачный. Бес в нее вселился, не иначе. Или снова шальная императрица.
А вот какая ипостась вылизывала накануне до зеркального блеска – вопрос. Внутренняя чистюля, видимо. А внутренняя хозяйка накануне замариновала курицу и овощи – чтобы вечером только на противень выложить – и через час вкусный и полезный ужин готов. А из неполезного – дорогое импортное мороженое, против которого Саня не могла устоять. И все-таки мучное – маффины, из пекарни у дома. И хорошие мясные нарезки – мужчину надо кормить мясом. И сыр хороший – но к сыру Саня и сама была неравнодушна. И фрукты. Только спиртного не купила, даже сомнений не возникло в том, что это не нужно. Саше – не нужно.
Саня никогда не состояла в отношениях. Ей даже это словосочетание не нравилось. Описывало ли оно то, что происходило между ней и Сашей – да черт его знает. Но состояние нервного ожидания с перебиранием в голове всего – что она сделала, как подготовилась, что и как произойдет, когда Саша приедет – было внове. И отделаться от неровного беспокойства и сосредоточиться на работе у Сани все никак не получалось. Но ей помог Генка Браун. Ведь для этого и существуют друзья – чтобы помогать.
***
- Ну, не ждала? – именно с такими словами к ней в кабинет ввалился Браун.
- Не ждала! - с улыбкой согласилась Саня, вставая навстречу другу. Они обнялись. – И правда, почему не предупредил, что приедешь?
- Сам не знал, - с довольным видом Генка плюхнулся за стол, попутно расстегивая куртку. – Ответ о встрече только сегодня с утра получил, ну и рванул по-быстрому, пока не передумали.
- Успешно встреча прошла?
- Вполне, - можно было, собственно, и не спрашивать, Геннадий весь так и лучился довольством. – Так что мечи кофе на стол. А может… Ты обедала?
- Нет, - улыбнулась Саня.
- Ну тогда пошли, - снова встал на ноги Браун и принялся обратно застёгивать крутку. – За обедом и потрещим.
***
- Слушай, - Браун сыто откинулся на стуле. – А давай замутим чего-нибудь на выходные?
- Чего замутим? – осторожно переспросила Саня.
- Да у меня эти выходные свободные, - принялся рассуждать Генка, с каждым словом все больше и больше воодушевляясь. – Раз уж все равно сюда приехал – давай тряхнём стариной! В кино сходим, в клуб закатимся, а? А то, чую, закисла ты на своей порочной тропе ЗОЖа.
- Слушай, Гена…
- Красивых девушек надо развлекать! – безапелляционно прервал ее Браун. – Я хочу тебя выгулять и чтобы мне завидовали. Ну, давай, Сань, как в старые добрые времена, а?
- Генрих, эти старые добрые времена были всего пару раз, - попробовала аккуратно свернуть тему Саня, но фокус не вышел.
- Зато есть что вспомнить! – расхохотался Генка. – Ну, какое у вас нынче самое модное место, царица моя?
- Ген, у меня планы на выходные, - созналась Саня, уверовав в серьезность намерений Брауна.
- Ну так впиши меня в свои планы, делов-то! – фыркнул Браун. – Я за любой кипишь, кроме голодовки!
- Гена… - Саня многозначительно посмотрела в глаза другу детства. – Я не могу вписать тебя в эти планы. Прости, но до «менаж а труа» я пока не доросла.
- Вот оно как… - после паузы протянул Генка. – Так, стоп. Кто таков? Почему у меня фейс-контроль не прошел?
- Именно потому, что он у тебя фейс-контроль не прошёл, - ровно ответила Саня. Им принесли напитки – ей латте, Генке эспрессо.
Но Браун даже не посмотрел на принесенное. Он сверлил Саню пристальным взглядом. А потом снова откинулся на спинку стула и таки пригубил кофе. И произнес обличительно:
- Ты все-таки связалась с Оболенским.
- Генри, я взрослый человек и имею право…
- Заткнись и слушай!
- Ты мне это уже говорил!
- А ты меня ни хрена не послушала! – рявкнул Браун и звякнул чашкой о блюдце. – Так что теперь – сиди и слушай!
Саня сцепила зубы, но промолчала. Не потому, что ей так сказал Генрих Браун. А потому, что поняла вдруг, что хочет получить дополнительную информацию о Саше.
- Я Оболенского уже лет восемь знаю, наверное, - начал Генка хмуро. – Мы с ним по работе пересеклись и как-то… прикипели друг к другу. Он отличный мужик. Работящий, неглупый, с понятиями. Отнюдь не бедствующий, хотя ты же знаешь, для меня материальный достаток – не показатель для дружбы, - усмехнулся Генка. – Но Сашка – он просто… милый, понимаешь?
Саня кивнула. «Милый» - это было любимое словечко Брауна, ничего не имевшее общего с любовными отношениями, а обозначавшее, что к данному человеку Генка испытывал сильнейшую душевную приязнь. Саня для него была даже не милой – миленькой, сказывались годы дружбы от самого горшка. Оказывается, и Саша был тоже Генкиным милым.
- Он офигенный чувак, правда. С ним и прибухнуть, и поработать, и выручит без вопросов, - продолжал Браун.
- Гена, если ты поставил себе цель отговорить меня от отношений с Оболенским, то ты выбрал в корне неверный метод, рассказывая о том, какой он офигенный.
- Заткнись и слушай, - снова неоригинально огрызнулся Генрих. – Сашка чудесный человек, но у него есть один недостаток. Он свою Ирочку любит. До беспамятства и до сих пор. Сечешь?
Саня хмуро промолчала, размешивая в стакане латте. Она догадывалась, что речь пойдет о Сашиной жене. Что же, ей полезно будет узнать об этом все.
- Мне этого не понять, - Браун тоже был хмур. – Как можно к одной бабе так присохнуть. Но вот есть такие мужики – однолюбы. Что у них там в мозгах происходит - я вообще не понимаю. Но Оболенский – такой. Ему только одна баба нужна, ему с ней хорошо, и всего хватает. Он же для нее все делал… - Браун сердито звякнул ложечкой о блюдце. – Пахал как проклятый, по-моему, в отпуск сроду не ездил никуда. Ему лучший отдых – в доме, в подвале там у себя с инструментами чем-нибудь пошебуршать. Зато Ира с Шуркой – то Турция, то Таиланд, то Хайнань, то Вьетнам. Ну а как же – ребенку полезно море и солнце. А Сашке подвал полезен с инструментами. Правда, он говорил, что ему в Турциях да Таиландах жарко и душно, и в гамаке под яблоней с книжкой куда как лучше. Может, и так. Да только Ирка за ним была как за каменной стеной. И чего ей не хватало… - Генка покачала головой. И если начал он свой рассказ сердито, то сейчас его тон сменился на задумчивый. Браун словно сам себе вопросы задавал – вопросы, которые его занимали уже какое-то время. И на которые он до сих пор не мог найти ответа. – Знаешь, - он вздохнул, словно подводя итог каким-то своим размышлениям. – Есть такие бабы, им надо, чтобы их в узде держали. И чуть что – сразу показывали их место. Не хмурь бровь, боярыня, не про тебя речь. Но я знаю, о чем говорю. Вот Ирка Оболенская - она из таких, видать. А Сашка – он добрый. И доверчивый, как олень. Ему же не раз говорили… я… Андрюха Симаков… да неважно… видели Ирочку его с каким-то мужчиной восточной наружности – из таких, знаешь: черные влажные глаза и волосы на груди со спины видно. Она перед самым разводом, видимо, не особо и пряталась уже. Так Сашка Симакову чуть рожу не расквасил за такие намеки, слышать ничего не хотел дурного про свою Ирочку ненаглядную. А она… - Генка еще раз вздохнул, совсем уже невесело – Не знаю, чего в этом с волосами из-за спины есть такого, чего в Сашке не было. Ну не в шерстистости повышенной же дело, правда? Может, конечно, у них там в интиме разлад был, я не знаю, мы такие вопросы не обсуждали, мало ли чего, может, проблемы какие-то у Сашки были… - Саня поперхнулась латте. Это у Саши с интимом проблемы? У Саши?! С его охрененно умелыми руками и языком, с большим и неутомимым членом - проблемы с интимом?! Видимо, эти вопросы читались у нее на лице, потому что Браун вдруг хохотнул. А Саня почувствовала, что заливается краской. Генка пригубил кофе, поморщился – остыл. – Все ясно, версия провальная. Значит, видимо, дело в том, что Сашка не строил Ирку. Он добрый, ласковый. Да он подкаблучник! – махнул рукой Браун, допивая в один глоток холодный кофе.
