России. А ещё я встречаюсь с вашим внуком, — произносит Женя и опускает взгляд.
— Фотограф, да? — задумчиво повторяет старик. — Снимаете людей?
— Верно, — кивает она. — В основном для модных журналов. Иногда работаю на показах. Сейчас мы с Габи участвуем в создании арт-бука для одного модного бренда.
— Габриэль тоже участвует? — удивляется дедушка.
— Да, — с улыбкой подтверждает Женя. — Он участвует как модель.
— Это позор для мужчины — заниматься таким! — Марселло спешит как можно скорее показать своё отношение к моей работе. — Я не раз пытался наставить его на истинный путь.
Дедушка некоторое время размышляет. Женя смотрит на меня вопросительно, но я только качаю головой. Кажется, я начинаю понимать, кого имела в виду Нико, когда говорила про своего покровителя. Действительно, единственный, кого боится Марселло — это его собственный отец.
— Скажи мне, Марселло, сколько раз я пытался научить тебя швейному делу? — вдруг спрашивает он.
— Причём здесь это, отец? — хмурясь спрашивает тот.
Дед смотрит на него строго.
— Отвечай на вопрос, мальчишка!
— Я не знаю, — в смятении признаётся Марселло. — Много.
— Сшил ли ты за свою жизнь хоть один костюм? — продолжает дедушка.
— Нет, — почти неслышно произносит он.
— Так почему ты решил, что твоему сыну окажется интересен твой бизнес, если тебе самому оказалось наплевать на то, чем зарабатывали на жизнь твой отец и дед?
Голос дедушки гремит будто гром. Я впервые в жизни вижу у Марселло такой недовольство на лице. Дед же так и не дождавшись ответа на свой вопрос, поворачивается к Жене.
— Я приношу вам извинения за своего сына, синьора. Надеюсь, он не создал для вас проблем.
— Нет, что вы? — Женя качает головой. — Всё это просто недоразумение. И я искренне рада, что нам удалось его разрешить.
— Вам очень идёт это платье, — вздыхает дед и поворачивается к Марсело. — Тебе повезло. Оба твоих сына оказались талантливыми. Не ограничивай Габриэля. Вспомни, чем закончилась попытка с Альфредо.
Отец отвечает ему угрюмым взглядом. Я поднимаюсь и беру Женю за руку. Мы быстро выходим из дома и направляемся к гаражу. Я чувствую, как дрожит её рука в моей ладони. Нельзя описать словами, как мне жаль, что она пережила наши семейные разборки.
— Прости за всё это, — говорю я, заглядывая ей в глаза.
— По правде говоря, я думала, что будет хуже, — усмехается Женя. — Что мне будут угрожать оружием, заставят удалить все фото, потом насильно посадят в самолёт.
— Мы кто, по-твоему, мафия? — я издаю смешок и открываю перед ней дверь авто.
— В какой-то момент у меня было ощущение, что я оказалась в криминальной драме, — отвечает она, присаживаясь на переднее сиденье. — Что произошло с твоим братом?
— Это не самая весёлая история, — говорю я и сажусь за руль. — Он занимался яхтингом. И погиб во время очередного заплыва — упал в воду и утонул из-за судорог. Если бы с ним был кто-то, то, возможно, ему удалось бы спастись. Но он делал это тайком от Марселло. Часто пренебрегал техникой безопасности.
— Мне жаль, — грустно произносит Женя.
— На самом деле я почти не знал его, — я пожимаю плечами. — Как внебрачный ребёнок я появился в жизни отца только после смерти Альфредо.
Женя судорожно выдыхает и качает головой. Я начинаю жалеть, что не промолчал. Кажется, история нашей семьи произвела на неё большее впечатление, чем на меня самого.
— А ты можешь взамен рассказать о себе? — пытаюсь как-то перевести тему. — Почему ты разводишься с мужем? Откуда у тебя шрамы и связаны ли они с ним? И что ты на самом деле думаешь обо мне?
— Что ж, — Женя тяжело вздыхает и начинает рассказывать.
Мы выезжаем на улицу и движемся в направлении шоссе. Ветер треплет её светлые волосы. Голос звучит устало и грустно. Её история оказывается ещё более невесёлая чем моя. История о потере ребёнка и предательстве. О побеге от всего и знакомстве со мной. Я осознаю вдруг, что на фоне рассказанного ею мой вопрос о том, как она ко мне относится, звучит по-детски наивно. И всё же она отвечает и на него.
— Ты мне нравишься, Габи. Как ни один другой мужчина в моей жизни. Но я не тешу себя наивными надеждами, что мы будем любить друг друга до старости. Моя старость наступит гораздо быстрее, чем твоя. Тем не менее, если ты этого хочешь, я готова встречаться с тобой. Пока не закончится эта командировка, а, возможно, и чуть дольше.
На душе становится тяжело. Женя рядом со мной, но всё равно будто далеко. Я понимаю, что на мою просьбу остаться она, скорее всего, ответит отказом. Это кажется несправедливым, я ведь не могу ничего поделать со своим возрастом. Я в отчаянии сжимаю её руку. И произношу то, что ненавижу всей своей душой.
— Если так, то давай лучше расстанемся.
Мне кажется, что таким образом я ещё могу сохранить остатки своей гордости. Она вздыхает и едва заметно кивает в ответ. Её маленькая ладонь выскальзывает из моей руки. Я оставляю её на парковке у отеля и уезжаю. Всю дорогу до дома нет ни минуты, в которую я бы ни думал повернуть обратно. Грудь сдавливает. Я пытаюсь втолковать себе, что так правильно. Что лучше сейчас остыть и перестать о ней думать, чем дожидаться дня её отъезда. Но глупое сердце не понимает доводов разума.
Эпилог
— Значит, ты уже сегодня вечером будешь в Москве? — спрашивает с надеждой подруга.
— Ну да, — отвечаю безрадостно. — План был именно такой.
— Отлично! Если честно, я слегка утомилась противостоять твоему мужу в одиночку.
— Бывшему мужу, — поправляю я, чувствуя, как внутри всё переворачивается.
— Сколько в тебе уверенности, — усмехается она. — Так держать. Нам тут твои силы ой как понадобятся!
Чувствую в её голосе опасливые ноты. Но зная Сашу, удивляться мне не приходится. Предполагаю, что он вцепился в совместно нажитое как бульдог. Кажется, впереди меня ждёт весёлый месяц.
Прощаюсь с подругой и возвращаюсь к своим чемоданам. Мне на глаза попадаются те самые два платья, купленные в магазине семьи Габриэля. На секунду, я сомневаюсь, стоит ли мне брать их с собой. Слишком много разных эмоций было пережито в них. Впрочем, платье есть платье. Я запихиваю их вместе с остальными вещами. После отвечаю в мессенджере на вопрос о возвращении от своих ассистентов.
О Габи стараюсь не думать. Последний раз мы виделись с ним пару дней назад. Почти не разговаривали. Атмосфера была какая-то гнетущая. Думаю, что все поняли, что наш служебный роман подошёл к концу.
