могу позвонить Тоби.
В итоге, кидаю его обратно в сумочку и делаю глубокий вдох.
Платформа забита сильнее, чем обычно. Туристическая группа из Германии с огромными рюкзаками стоит справа от меня, и я двигаюсь вокруг них в поисках парня с цветами.
Ну почему я не попросила его фотографию?
Может быть, потому что это стало бы реальнее.
Мой стучащий бешено пульс довольно неплохо рассказывает, насколько это все реально.
Я останавливаюсь и снова глубоко дышу.
Дыхание — не проблема. Может, гипервентиляция сможет вытащить меня из всего этого дерьма.
«Дорогая бабуля, я хотела сбежать сегодня со своим дорогим Алексом, но потеряла сознание. По правде, у меня аллергия на свадьбы. Очень извиняюсь».
Люди продолжают смотреть на меня.
Я их понимаю. Я в свадебном платье и определено не выгляжу так, будто направляюсь в университет. И я чертовски близка к тому, чтобы разреветься.
Я оборачиваюсь, ища…
Тоби.
Он стоит, прислонившись к стене. На нем черный костюм, белая рубашка, черный галстук. Он кажется выше своих привычных ста восьмидесяти-с-чем-то сантиметров.
И у него орхидея на лацкане.
В руке — маленький букет орхидей.
Тоби отталкивается от стены и идет ко мне.
— Кара, — произносит он, останавливаясь передо мной. — Ты такая красивая.
Я моргаю, не понимаю, что происходит. Ну, как — я понимаю. Он здесь. Алекс меня определенно кинул.
Прекрасно, даже фальшивый жених не хочет меня.
Но как?
— Я еще не видел фотографа, — говорит Тоби. Его губы продолжают двигаться, пока слова медленно слетают с них, но чем больше он говорит, тем меньше я соображаю. Рот. Слова. Не совпадает.
— Где Алекс? — в итоге спрашиваю я, прерывая его.
— Я Алекс.
— Нет…
Его слова врезаются в мой мозг: «Через минуту у нас будут зрители. Фотограф. Как ты хочешь сделать это?»
— Ты… мой Алекс на сегодня?
— Я… — Он прикусывает губу. — Я Алекс, временно.
Я смотрю на него, все кусочки складываются воедино. Не было никакого эскорта. Все приключения были тщательно спланированы для меня.
— Что?
— У нас не так много времени сделать это, красавица. Но я… Алекс. Твой Алекс. Это не было первоначальным планом, но когда ты назвала это имя, я понял, что не позволю… — Тоби пожимает плечами и криво усмехается. — Мы можем поболтать еще минуту, если хочешь. Там наверху лимузин. Фотограф может подождать нас.
Лимузин.
Я продолжаю прокручивать вещи в своей голове, надеясь понять, что происходит.
— Это розыгрыш?
— Боже, нет. — Тоби достает из кармана кошелек и открывает его. Я беру из его рук калифорнийское водительское удостоверение.
Тобиас Александр Хант.
— Так ты действительно Алекс.
— Да. И мне хотелось бы быть твоим Алексом.
— Что… Как… Когда… — Я возвращаю ему удостоверение, затем качаю головой. — Мы не можем этого сделать.
— Конечно, можем.
— Тоби!
— Давай убежим вместе. По-настоящему или нет, мне все равно.
Я смеюсь с нотками истерики. Тоби берет меня за руку и ведет к тупику платформы. Я прислоняюсь к стене, и он позволяет мне смеяться, пока мои бока не начинают болеть, а глаза слезиться.
— Теперь это безумие.
Он наклоняется достаточно близко ко мне, чтобы я почувствовала запах его лосьона после бритья, от которого мое сердце разрывается, но не так сильно, как от теплых слов, что он мурлычет мне на ухо:
— Я люблю тебя.
Это заставляет меня смеяться еще сильнее, что ужасно, потому что я тоже люблю его.
Вытираю слезы в уголках глаз, затем икаю.
Ох, дерьмо. В какой момент мой смех превратился в слезы? Я качаю головой.
— Прости, — шепчу я.
Тоби протягивает мне хлопковый платок с монограммой и целует в щеку.
— Нет, это была ужасная идея. Это я виноват. Дерьмо. Я беру свои слова назад.
— Не надо. — Я качаю головой. — Не последнюю часть.
— «Это я виноват?»
— Нет, до этого. — Прижимаю платок к щекам, провожу в уголках глаз, затем делаю глубокий вдох, нахожу его руку и моргаю. — Ты правда это имел в виду? То, что…
— Люблю тебя? — он криво ухмыляется. — Ага.
— Когда… Как… Почему?
— После суши. Возможно, до поцелуя, но это определенно помогло понять некоторые вещи. Оглядываясь назад, могу сказать, что вероятно с тех пор, как ты была еще несовершеннолетней, но очень смышленой.
— Тоби!
Его ухмылка становится шире.
— Не надо ненавидеть меня за это. Я никогда не фантазировал о тебе обнаженной, пока мы не поцеловались. Все законно.
— Прошлая ночь не была чем-то одноразовым.
— Я, черт возьми, надеюсь, что нет.
— Я не знаю, что сказать.
— Скажи, что выйдешь за меня. Просто пойдем на свадьбу, которую ты уже спланировала. Скажи своей семье, что мы сбежали, потому что мы сумасшедшие и без ума друг от друга, и посмотрим, что из этого выйдет.
Я ищу на его лице признаки сомнений, сочувствия или жалости. И не нахожу.
— Я согласна.
— Согласна? — Тоби прислоняется своим лбом к моему и улыбается. — Согласна.
— Я фиктивно выйду за тебя замуж, Тобиас Александр Хант.
— Для начала… — Тоби обхватывает ладонями мои щеки и целует, сначала медленно, а затем глубже, когда я впускаю его.
Щелчок. Вспышка.
— Счастливая парочка, — зовет фотограф с другого конца платформы. — Я уже вас потеряла.
Тоби прижимает меня ближе.
— Шоу начинается.
Глава 19
Тоби
Я не могу перестать касаться Кары, потому что я могу прикасаться к ней. И каждый раз, когда это делаю — когда беру ее ладонь, провожу пальцами по руке или прижимаю к себе — она широко мне улыбается.
Видимо, это не первая подобная фотосессия для нашего фотографа, Тани. После того как представляется, она делает несколько базовых кадров. Чтобы отдать нам тридцать качественных фото, она хочет сделать пару сотен таких кадров, поэтому просит нас делать свое дело, позволив ей щелкать-щелкать-щелкать без помех.
Проще сказать, чем сделать.
— Когда ты приехал? — спрашивает Кара, прижимаясь ко мне в лимузине, Таня сидит напротив нас.
— Вчера утром, — бормочу я у ее уха.
Я не упускаю, как участилось ее дыхание.
— Так прошлой ночью?
— Я был не так далеко, да.
Она наклоняет голову, щеки розовеют.
— Я исправлюсь чуть позже, — обещаю я, и по ее телу проходит дрожь. — Если ты захочешь.
Вместо ответа она прижимается ближе и приподнимает голову, чтобы я смог поцеловать ее.
Дорога до кампуса, где мы встречаемся со священником, занимает несколько минут. Это могла бы быть десятиминутная прогулка, но я рад, что у нас есть машина. Как только мы закончим с фотографом и священником, я собираюсь остаться с Карой наедине — и задние сидения лимузина как
