мусором.
— Нет, Сём. — Бутенко пожал Шведову руку. — Я как раз делюсь с Верой хорошими новостями.
Семен отрывисто кивнул. И в меня впялился.
— Значит, все позади?
— Я почти в этом уверен. Но не забываем проверяться каждые шесть месяцев, окей? Буду напоминать. И еще во вторник нужно сдать анализы.
— Опять?
— Всего-то кровь. Это обязательно, Вер. Надо глянуть, как справляется организм с химией.
Я вяло кивнула, Бутенко ободряюще улыбнулся, поправил мне капельницу и умчался по своим делам. Я перевела взгляд на трубку, куда медленно капля за каплей просачивался яд.
— Долго еще?
— Мог бы не приезжать, если спешишь.
Я кусалась по инерции, чтобы хоть так разогнать апатию, но она не разгонялась и как будто, напротив, становясь все сильнее со временем. Бывали дни, когда я поднималась с постели, чтобы только сходить в туалет.
— Я спешу лишь поскорее тебя забрать. Разве ты не хочешь отсюда смыться?
Я вяло дернула плечом.
— Посмотрим фильм. Кстати, ты определилась с проектом дома?
— Мне все равно. Какой построишь — такой и будет.
— Нам же вдвоем там жить. Вер…
Шведов опустился рядом со мной на койку, осторожно обхватил ладонью щеку, вынуждая поднять на него глаза.
— Что?
— Сдавайся, а? Я же тебя все равно не отпущу.
— Ну, да. Чем не повод мне сдаться… — я растянула губы в ироничной улыбке. Хотя, если честно, я понимала, о чем он. Мы как будто были спаяны нашими бедами. Нормальных людей скандалы разводили по разным углам, а мы… Мы словно с каждым таким эмоциональным всплеском еще сильнее врастали друг в друга. Обнажая еще кусочек своей души, своих комплексов, страхов, морального уродства… Как будто подчеркивая все-все свои несовершенства, выпячивая их. Крича — вот я такой, да. Изувеченный. Но я хочу любви. Ты меня любишь? Люби, пожалуйста…
— Ладно, Вер. Я понял. Тут, кажется, сейчас лекарство закончится. Пойду, позову медсестру.
Но звать никого не пришлось. Эля сама вернулась. Убрала иглу, наложила повязку и снова ободряюще пожала мне руку.
Домой ехали в гнетущем молчании. Семен вообще по своей сути был молчуном. С одной стороны, мне это очень в нем импонировало (как по мне, нет ничего хуже мужика-балабола), но с другой — это никак не облегчало нам жизнь. Порой я вообще не понимала, что у Шведова на уме. Мы встречались полгода, когда я не выдержала и сама полезла к нему в штаны. Ну, просто это же было ненормально — столько встречаться, целоваться до умопомрачения и… этим все ограничивать.
— Постой-постой, малыш, ты что? — тормознул меня Шведов.
— Я хочу тебя, — заливаясь краской, прошептала я. — А ты? Разве тебе не хочется?
— Хочется, конечно.
— Тогда почему ты… Почему не…
Теперь-то понятно почему. Просто ему было кого трахать. А тогда…
— Вер, ты же девочка, да?
— Да, — смутилась я.
— Ну вот. Как я могу тебя как какую-то шлюху пользовать? Ты же мне не для этого нужна.
— А для чего?
— У меня к тебе все серьезно. Я хочу с тобой по-человечески. Замуж там, детишек…
Я не понимала, правда не понимала, как одно мешает другому, но была так счастлива это услышать, что не нашла, что ему возразить. Страшно смутившись, сказала только:
— Мне просто хочется… Так хочется.
— Уверена? — Семен чуть сощурился. А я хоть и растеряла всю уверенность тут же, кивнула.
— Ну, мы ж не в средневековье живем. Сейчас необязательно жениться, чтобы… ну ты понял.
Не сумев выдавить из себя больше ни слова под его пристальным взглядом, я сникла.
— Хочешь сказать, я старомодный?
— Немного, — едва слышно шепнула я. Не знаю даже, как он различал смысл слов.
— Может быть. Но знаешь, давай все же разыграем эту партию до конца. Хочу, знаешь ли, чтобы наша первая брачная ночь была действительно первой.
— Ты делаешь мне предложение? — ничего не понимая, спросила я.
— Да, Вера. Ты согласна?
— Конечно.
И мы правда поженились. За два дня до Нового года. Был большой праздник, куда Семен пригласил «кучу нужных людей». А с моей стороны пришли только мама и соседка тетя Таня с мужем. Семен водил меня от одного знакомого к другому и, кажется, по-настоящему кайфовал от того, как я «заходила» всем этим шишкам.
Под занавес вечера я спросила, о чем он думает.
— Я думаю, что ты большая моя удача, Вера. Я все сделал правильно.
Какой же дурой я была, какой дурой! Как можно было не понимать, что он выбрал меня… ну, не знаю. Как лошадь. По ряду одному ему известных параметров, которым должна была соответствовать жена офицера, чтоб ни в коем разе не посрамить его офицерскую честь. И чтобы карьеру не мешала строить. До поры до времени я была просто идеальной женой. Терпеливой, заботливой, жертвенной. А потом, да, сломалась…
Когда свадебный банкет подошел к своему логическому завершению, мы с Семеном поднялись в шикарный номер, снятый в той же гостинице, где проходило торжество. Провожали нас с улюлюканьем. Взрослые степенные мужики распоясались от выпитого и стали вести себя как дикари. Я бы не удивилась, если бы кто-то из них попросил вывесить простыни с пятнами девственной крови. Неловко было ужасно. А ведь мне еще предстояло раздеться и…
— Тише, Вер, я сам все сделаю.
Семен резко дернул шнуровку на корсете, я пугливо вздрогнула. Все вообще шло совершенно не так, как я себе напридумала. Но мне было ужасно стыдно об этом сказать. Семен торопился, жадничал… Будто у него, наконец, дорвавшегося, отказали тормоза. И вроде он шептал какие-то нежности, когда сначала проник в меня пальцами, а потом и членом, и вроде даже целовал, а я все не могла отделаться от мысли, что меня жестоко обманули. Никакого удовольствия я не получила. Да и вообще как-то неправильно это происходило. Казалось, у Шведова была задача — кончить за такое-то время. И он методично его выполнял, ритмично меня на себя натягивая. Очень долго потом у меня перед глазами стояло его сосредоточенное оскаленное лицо.
— Как-то так, — сказал он, спуская в меня кипящее семя. Как-то так… Лучше и не скажешь. — Ты как, Вер? Нормально? Уже почувствовала себя женщиной? — усмехнулся он, подкуривая. Нет. Я почувствовала себя сбитой с толку. Но мне было стыдно сказать об этом.
— Крови не так много, — добавил Семен, выдавливая рукой из себя последние капли.
Прерывая мой заплыв в прошлое, Шведов поинтересовался:
— Ночник выключить?
— А? — моргнула я.
— Спрашиваю, ты будешь спать, или еще почитаешь?
Спать не хотелось. Но и читать — тоже. Долбаные воспоминания. И таблетки тоже долбаные. Я уже
