и завладеть вторым камнем. А потом, если потребуется, я сожгу его, если это поможет мне одолеть Эдриаса. Таков был план. Что будет со мной в процессе, я старался не думать. Даже обычно язвительный внутренний голос, что говорил со мной словами и интонациями Витати, в этом случае в ужасе помалкивал. Нечего думать о плохом, нельзя.
— И вот, мой дядя встает со своего места и говорит этим посланцам Готоров…
Нассир на полуслове осекся, а его взгляд стал каким-то стеклянным. Я поднял голову и проследил за взглядом паренька. Из-за холма на нас выехала полудюжина всадников. Расстояние — сотни три футов, может, больше, но недостаточно, чтобы остаться незамеченным. Я увидел, как один из всадников начал жестикулировать, после чего вся группа развернулась в нашу сторону.
— Дозорные… — пролепетал Нассир.
Между мной и парнем был уговор: он в полной безопасности, пока мы движемся скрытно. Но вот, мы нарвались на вооруженный разъезд, и все планы пошли прахом. Я рванул поводья, разворачивая коня, то же сделал и Нассир. Парень слишком хорошо помнил, что я сделал с его отрядом и на что способен, так что на лице племянника Аштона читалось лишь смирение и желание как можно скорее оторваться от преследователей. Уже перед тем, как сорвать коня в галоп, я заметил, как от группы отделились двое. Значит, отправились за подмогой.
Гонка продолжалась несколько часов. Мы то отрывались почти на несколько лиг, то нас почти настигали. Лошади были уже все в мыле и пене, устали, хрипели и я понимал, что рано или поздно это закончится чем-то нехорошим. Последней каплей стал лай собак, что донесся откуда-то слева, а после — и справа. Дерьмо! Вот и подмога! И как они напали на след?!
Я бросил взгляд на бледного Нассира. Парень пару раз пытался отстать, но каждый раз я успевал это заметить и сейчас вовсе пришлось тащить его лошадь на поводу, что не добавляло нам мобильности. Принять бой?
Я прислушался к собственным ощущениям. Усталость, ломота в спине, песок в глазах. Порошок, что дал мне непонятно откуда взявшийся и непонятно куда пропавший старик Йеши взбодрил меня всего на несколько часов. Сейчас я в полной мере ощущал откат, который последовал после моего предыдущего использования силы осколков. Надо было вступать в бой сразу же! Утром! Идиот! Придурок! Почему жизнь ничему меня не учит?! Нельзя было затягивать, нельзя было оставлять это все на волю провидения…
Факты говорили о том, что даже если я справлюсь минимум с дюжиной бойцов, то остается еще целая свора собак, что заливалась лаем где-то у нас за спиной. Когда-то я справился с мертвыми волками, но тогда я был магом, а меня страховал предатель-Эдриас, теперь же… Даже если я одержу победу, насладиться ею я не смогу — откат размажет меня по окрестностям тонким слоем. Слова Йеши стучали в ушах, а в груди поднималась волна паники. Что делать?! Но я должен! Должен выжить и добраться в Келанд! Должен дать бой Эдриасу, потому что больше некому! Некому! Как спрятаться у всех на виду? И тут перед моими глазами встала уже почти забытая фигура работника барона Варнала. Фигура вечно пьяного мага Магнуса.
Я посмотрел на Нассира. Неглупого, разговорчивого и улыбчивого Нассира. Он воспринимал это похищение почти как приключение, как затянувшуюся прогулку. Когда ты молод — ты всегда бессмертен. Решение пришло само собой. Ведь меня ждет Эдриас.
Я свернул лошадей в небольшой подлесок, спешился и приказал тоже сделать Нассиру. Видимо, что-то было на моем лице такое, что испугало парня, и обычно спокойный, сейчас он попытался сбежать. Дубинка сама оказалась в руках, и одним ударом тупой стороной я выбил парня из седла. Времени мало, надо действовать.
Усевшись верхом на племянника лорда Аштона, я потянул к нему руки и вызвал силу камней, я делал с ним то же, что когда-то с коновалом провернул еретик Малтор. Мы были почти одного роста, только волосы у Нассира чуть более кудрявые, да другой разрез глаз. Ну и в груди он был не так широк. Но полного сходства между нами и не требовалось, точнее, он мог выглядеть лишь отдаленно похожим на меня. Остальное сделают собаки, что лаяли уже совсем близко, я в этом не сомневался.
Синий свет, что соединил меня и парня, больно бил по глазам. Наши черты лица поплыли. Кожа Нассира стала медной, моя же, наоборот, потемнела, превращая меня в гохринвийца. Нельзя терять самообладания, надо держать в голове образ парня, ведь меня должны были признать родственники.
Это было больно. Скулы сломались, делая мое лицо более плоским. Нос — сплющился, хребет, руки и ноги, наоборот, стали короче, сжалась грудная клетка. Я чувствовал, как меня выворачивает изнутри, как рвутся и срастаются связки, наделяя меня чужим голосом, как я начинаю смотреть на мир чужими глазами.
Нассир же кричал. Исступленно, неистово. Его внешность тоже изменялась, почти хаотично, превращая его в кого-то другого, похожего на странного ювелира. Тут мне не надо было стараться — эта трансформация и так требовала слишком большого напряжения сил, чем я мог себе позволить.
Когда все закончилось, я упал рядом с Нассиром, точнее с человеком, который когда-то был племянником лорда Аштона. К моему удивлению, быстрее в себя пришел мой заложник, а не я сам. Парень посмотрел на меня безумным взглядом, не веря своим глазам.
— Гуль! Гуль! — завизжал странным голосом Нассир. — Верни! Верни мое лицо! Мразь!
Рука парня нащупала в опавшей листве какой-то камень, которым он моментально огрел меня по голове, рассекая кожу на лбу. Хлынула кровь, заливая мне глаза и лишая обзора.
— Гуль! — верещал Нассир, продолжая наносить удары. — Сдохни! Сдохни!
Завязалась борьба. Мы оба покатились по жухлой траве и желтым листьям, нанося друг другу беспорядочные удары. Я пытался сбросить Нассира с себя, но теперь я был меньше и слабее, да и откат от использования осколков стал накатывать неожиданно рано — видимо, я не успел набраться сил — так что я проигрывал.
Моя рука нащупала за сапогом стилет, который я накануне забрал у пленника. Нассир уже заносил руку со сжатым для очередного удара камнем, и я понял, что деваться некуда. Рванув из-за голенища клинок, я всадил узкое лезвие в грудь противника по самую рукоять. Нассир захрипел, глупо посмотрел на грудь, пронзенную лезвием, после чего стал заваливаться на сторону. Камень выпал из ослабевших пальцев, еще раз приложив меня по лбу,
