ахнула, просыпав семечки на свои колени:
– Леюшка Сальвадоровна! Поганая зараза на вас перекинулась!
Волшебница воззрилась на оторопевшую тетушку с непониманием. Когда она утром смотрелась в зеркало, ничто в собственном облике не казалось ей наводящим на мысль о поганой заразе.
– Пальчики-то! На них уже пятна черные! – причитала меж тем глазастая кумушка.
Посмотрев на ладони, Лея мигом покраснела и едва удержалась стыдливо спрятать руки за спину. Подгоняемая Рози, она не обелила заклинанием пальцы, пострадавшие от рисования стрелок, и оплошность ее сделалась достоянием общественности. Семь человек созерцали руки юной леди в полном ужасе.
– Это только чернила, тетушка, вам не о чем беспокоиться.
Кума Берта приходила в себя все-таки с трудом и глаз от ладоней Леи не отводила.
– А ну как все же плесень? – сомневалась она, щурясь, но не решаясь подобраться для подробного исследования. – Приглядитесь-ка.
Лея неуютно сглотнула, продолжая быть центром внимания. Уроки этикета, в которых она изрядно преуспевала, не предлагали ей достойных ответов на комплименты подобного толка. Возможно, дом батюшки она в самом деле покинула преждевременно.
– Благодарю за ваше сочувствие, но на моих руках плесени нет, – произнесла она, остановив свой выбор на интонации "уверенная деликатность".
– Стало быть, стол разбраем, – неохотно принял решение рыжий, к облегчению Леи меняя тему. – Ставь его вверх ногами.
Возня с переворачиванием махины продлилась не менее минуты в частности потому, что Рози страшно хотела помочь и все время скакала рядом, ее едва отогнали из-под дубовой громадины.
Инструмент нашелся в телеге. Молодцы лихо приступили к разбору креплений, устроенных без гвоздей.
Однако скоро выяснилось, что ножки за долгую жизнь природнились к пазам намертво и совершенно не жаждали покидать насиженное место. Кряхтя, молодцы подколачивали то там, то здесь, склоняя их к миграции. Пока сыновья потели и проглатывали шедшие на язык выражения, кумушки на все лады хвалили крепкий стол доброго старого покроя. Чем сильнее терзались парни, тем больше кумушки гордились качествами мебели, возрастом годившейся им в прабабки.
Лея тихонько примирилась с тем, что придётся задержаться – сосредоточиться даже на миг не было ни малейшей возможности.
– Да ты эту не снимай, – командовал рыжий, когда дело все-таки сдвинулось – две с одной стороны достанет убрать.
Две убрать не достало – добросовестно пытались протиснуть, пока не затрещал уже косяк. Неохотно признали необходимость заново сдать назад и сбивать остальные ножки.
Тетушка Стефания стояла поодаль, предаваясь горю в тягостном молчании. На ее глазах сердце когда-то хлебосольного дома обращалось в крупногабаритные дрова.
Стук и стенания, наконец, прекратились. Молодцы встали, распрямились, слаженно хрустнули плечами. С радостным гиканьем столешницу вынесли на улицу и со второй попытки, поругиваясь, погрузили тяжесть цельной древесины на поджидавшую телегу. Затем они принялись шумно сволакивать наружу ножки, попутно получая нагоняи мамаш, от коих не укрылись сыновьи бранные речи.
– Теперь лавки! – огласил уверенно рыжий, когда оба парня вернулись дом, потирая руки.
– Дались вам эти лавки! – взбунтовались в одночасье кумушки, которым вследствие затянувшейся операции пришлось уже переменить семечки на сушки. – Пускай теперь Лея Сальвадоровна свою работу управит. Будет ее держать с вами, грубиянами!
Забота о Лее в основном объяснялась тем, что лавки были очень удобные и отлично нагрелись, так что покидать их не хотелось вовсе.
Парни против передышки возражений, впрочем, не имели. Сосредоточенно отряхнули снег с обуви и встали позади магички, сопя как можно воспитаннее. Зрительская лавка тоже замерла. Рози подобралась боком и осторожно взяла маму за руку. Умолк, наконец, весь дом.
Долгожданное представление началось.
Лея несколько раз глубоко вздохнула. Остальные, напротив, дышать позабыли. Магичка подняла перепачканную чернилами руку и шепотом пропела несколько слов. Плесень с подпола сгинула разом, впрочем, как и чернила с пальцев.
Долгожданное представление завершилось.
Несколько секунд еще длилось озадаченное молчание, но младший из парней не удержался.
– Все, что ль? – выразил он всеобщее разочарование.
Лея пожала плечиком. Не то, чтобы она ждала оваций, но реакция публики отличалась неожиданной холодностью.
Одна только тетушка Стефания всплеснула руками в искренней радости.
– Батюшки! Ни единой точки, будто вчера обтесали!
Дерево половиц, крышки люка и обшивка подпола и в самом деле выглядели свежо и молодо на зависть многим здесь присутствующим.
– Ломать – не строить, – повторила Лея и на душе ее, наконец, стало легко и задорно. Она была вполне уверена в своих способностях "ломать", вернее, изничтожать что бы то ни было, но отчего бы не тешиться ладно выполненной работой?
Счастливая тетушка Стефания спустилась в подпол по приставной лесенке и, согнувшись вдвое, гладила стены.
– Красота! Благодарствуем, Лея Сальвадоровна! Теперь дом я легко продам и долги вернем. Сейчас выберусь, расплачусь по уговору.
Кумушки, наконец, смирились с окончанием демонстрации магического искусства и приступили к восхвалению Леи, сразительницы черной невзгоды. Сначала они прославляли ее вслух, затем перешли к неразличимому шептанию – репетировали речи для возвещения торжественной вести по сопредельным кварталам.
Тетушка Стефания все еще услаждалась чистотою подпола, когда вдруг пригляделась под ноги и подняла нечто, не обозримое с верхнего наблюдательного поста.
– Надо же, вот она где! Снова можно рассмотреть, а то вся черная была!
Зрительницы умолкли и сызнова навострили уши.
– Карту своих несметных сокровищ нашла? – догадалась кума Ада, и в голосе ее прозвучало явственное сострадание.
– Ее, родимую, – вздохнула хозяйка, почему-то тоже не празднуя обретения некоей карты.
Лея преисполнилась интересом, невольно разделяя любопытство кумушек.
Поймав пытливый взгляд девицы, тетушка выбралась на свет и протянула той свернутый пергамент.
– Муж говаривал, что на будущее дочки отложил уже солидные барыши, но свой тайник никогда не показывал. Так и унес в могилу с кончиной своей внезапной, а малолетней царевне перешли только долги да сии каракули.
Лея развернула лист. Вместе с тетушкой ее обступили кружочком и гости.
Записей на пергаменте не было. По центру его помещались лишь очертания – два невеликих овальных островка, окруженных пустотой, а по низу как будто шла береговая линия более крупной суши. Хотя острова в равной мере могли оказаться и озерами, и горами – ни единой подсказки тайная грамотка не давала.
– Вы уже туда наведались? – спросила юная магичка с волнением. Уход из дома лишил ее доступа в семейную библиотеку, о чем ее романтическая шестнадцатилетняя натура крайне сожалела. Вне доступа оказались не только книги магические, но и волшебные истории о мореплавателях, сходящих на бренную сушу только за тем, чтобы зарыть в ней очередные несметные сокровища. Богатствами Лею было не удивить, но страсть разгадыванию географических ребусов укоренилась в ней основательно.
Энтузиазма юной волшебницы тетушка не разделяла.
– Я этого места не знаю, –
