самом деле ими пользовалась. Например, сидя на кровати с приоткрытым ртом и почти касаясь зеркальца на столе, она выводила ими стрелку на левом веке посредством павлиньего пера.
На правом глазу вышло немного вкривь, но приходилось набивать руку самой при отсутствии камеристки. Показаться на улице чучелом Лея себе не позволяла ни разу, хотя два месяца назад у нее и торчал из-под платья хвостик с кисточкой.
Кисточкой, кстати сказать, стрелки выходили значительно краше, да и ботинки от снега удобно им обметались.
Славно еще, что пропажа хвоста не сказалась на авторитете юной волшебницы и спросе на ее магические услуги.
Заказы милых горожан были один другого увлекательнее. Она с воодушевлением бралась вывести ягодное пятно с венчального платья или искать пропавшего козленка – только бы оторваться от нескончаемого потока своих коронных зелий «Отрезвенье» и «Наутро».
«Отрезвенье» с ароматом банного листа целыми бочонками заказывал местный кабатчик. Оно отлично повышало средний чек, когда втридорога предлагалось мужам зрелым и мудрым, решившим уже двинуться к родному порогу… или хотя бы приблизительно в его направлении.
Холостяки, кои пока не вкусили радости встречи влюблённых под ласковое «Явился?!», в срочном отрезвеньи не нуждались, зато предпочитали держать возле умывальника добрый запас «Наутра».
– Лея Сальвадоровна, вы готовы? – звонко спросила из-за двери семилетняя Рози.
Мать девочки, тетушка Стефания, дошла уже до той степени нищеты, когда не могла себе позволить иметь дом. Овдовев, она растила свою девчушку одна и едва сводила концы с концами, увязая в долгах. Наконец, решилась переехать к сестре приживалкой, выручив за дом сколько возможно.
Хозяйка с тяжелым сердцем вычищала жилище к продаже, когда на пути ее возник враг, оказавшийся ей не по зубам.
Из подпола наверх лезла черная плесень.
Кумушки-соседки, узнав о напасти, цокали, вздыхали и единодушно хоронили мечты о продаже дома. Этакая гадость если уж поселилась – скоро отвоюет себе всю клеть. Никто не даст за дом с подобной начинкой и четверти цены.
Не такова была тетушка Стефания, чтобы сдаваться. Ей пришло в голову, что лучше потратиться на услуги магички, зато вернуть половицам первозданное благолепие.
Совет кумушек выражал справедливые сомнения:
– Леюшка Сальвадоровна больно хрупкая! Тут не иначе боевой маг нужен.
Все, кто когда-либо пытался вывести плесень, соглашались безоговорочно.
Только тетушка упрямо втянула магичку в эту войну. Сражение было назначено на погожее мартовское утро, и, нетерпеливо дождавшись готовности волшебницы, Рози проводила Лею к месту сечи.
Дом был крепкий и нестарый. Торговля у отца Рози шла одно время бойко, так что над клетью устроили даже большую светлицу, где летом спала дочь – как царевна, в отдельной комнате. Потом все как-то разладилось, а после его внезапной кончины дела и вовсе быстро развалились. Отложенное «на черный день» тоже не задержалось – редкие дни не были черными.
Соседки в самом деле не оставляли вдову с дочерью сколько могли, потому сейчас они с полным правом удобно устроились под окошком.
– Магичке, поди, совет какой нужен будет, – хлопотали они, теснясь втроем на короткой лавке и вынимая мешок семечек, чтобы праздностью рук их не попрекнули.
Долгом смотрительниц также было пронести по улице весть об итогах – как-то закончится сражение для Леи Сальвадоровны, «со щитом» или «на щите»? О том, чтобы вся улица эту весть ожидала с нетерпением, кумушки позаботились загодя.
Наконец, Лея вошла в дом, и была встречена сердечными приветствиями, после которых тетушка Стефания указала ей на вражину.
Здоровый люк у дальней стены был для наглядности распахнут. Освобожденный подпол почти пустовал, отчего особенно печально на досках его обшивки смотрелись темные раны плесени.
– Уже до комнаты щупальца дотянула, бестия черная, – подала голос кума Берта со своего безопасного места поодаль.
Лея, напротив, приблизилась и осторожно заглянула вниз, оценивая масштаб. При ней не было ни книг, ни других занимательных приспособлений – советчицы про себя не одобрили такого небрежения, хотя от души любовались юною леди в дивном платье и меховой накидке.
– Как люди говорят? “Ломать – не строить”? – спросила девица, отступая на пару шагов от края. – Не тревожьтесь, я управлюсь быстро.
Короткой подготовкой она настроила голосовые связки на магическое “пение” и набрала воздух в легкие.
– Телегу подогнали! Лавки выносить, что ли?
Магичка вздрогнула и обернулась вместе со всеми – в помещение с холода ввалились два бравых молодца в тулупах нараспашку. Оказалось, по просьбе хозяйки кумушки выделили сыновей для погрузки мебели. Чем бы ни закончилось сражение, нехитрую утварь планировали сегодня же пристроить на рынке.
– Да погоди ты, “лавки”! – шикнула на рыжего грузчика мать, кума Берта, рассерженно отрывая взгляд от магичкиной работы. – Не видишь, заняты твои лавки? Стол выноси.
– Стол так стол! – кивнул доброволец.
Рыжий и его товарищ помладше, сын кумы Ады, подхватили по сторонам добротный дубовый стол и поволокли его к выходу.
Стараясь игнорировать топот, Лея снова обратилась в магический слух, даже картинно протянула руку, словно указуя на черноту. Почтенная публика подобралась в нетерпении.
– Да что ж ты! Не лезет стол-то!
Взгляды снова обратились к дверям. Младший спиной шагнул в сени, но дальше дело не двинулось – стол в был значительно шире проема.
– Паааварачивай! – скомандовал рыжий, и оба принялись кренить стол ножками вбок.
На сей раз публика даже не отвернулась – со стороны было ясно, что и таким манером стол в сени не пройдет.
– Стол в сени не пройдет! – изумился через минуту рыжий.
– Его без ног и вносили, – вспомнила хозяйка. – Собирали уже в клети.
– А если в окно? – с надеждой спросил младший грузчик. – Вон, какое громадное!
Стол аккуратно опустили – без него намного сподручнее чесать в лохматых затылках.
– Так законопачено все на зиму! – отозвался рыжий. – Соображать надо!
– Законопачено на совесть, – подтвердила тетушка Стефания.
– Я помогала! – похвасталась Рози, улучив оказию вставить хотя бы словечко во взрослую беседу.
– Так чего делаем? – вопросил тогда младший.
На этой реплике все отчего-то выжидающе посмотрели на всесильную Лею Сальвадоровну. Та прикинула мгновение и покачала головой.
– Могу разобрать, уменьшить и даже сложить гармошкой. Только обратно нам его по щепам собирать придется.
Юная магичка тщательно избегала мысли о том, что окажись отец на ее месте – и стол уже гибкой ланью сам галопировал бы к рынку, зазывая к себе покупателей.
– Сожалею, – повторила она, печально проведя рукой по столешнице, – мне здесь помочь не под силу.
Тетушка Стефания тоже подумала, что вряд ли на щепы кто-то позарится, и отступилась от идеи привлечь девушку к разбору мебели. Не успела она сказать и слова, как кума Берта громогласно
