Книга После долгой зимы - Мар Лиса

Тихо прикрываю за собой дверь спальни и иду в сторону кухни. Там меня ждет сплошное разочарование. В моем холодильнике повесилась мышь, а на полках шкафчиков даже повешенная мышь ничего не нашла. Хлопаю кнопкой чайника, ставлю сковородку на огонь, разбиваю пару яиц — единственное съедобное, что я с большим трудом нашел. Нахожу коробку с печеньем, которое мне мама, спасибо ей, кстати, всучила в мой последний визит. Делаю пометку купить продуктов и оборачиваюсь к нашедшей меня на кухне в этот момент Снежинке. Моя майка ей как платье, а шорты моего восьмилетнего брата ей впору, такая она маленькая. Но все же ноги ниже колен у нее голые, и я вижу, как это ее нервирует, поэтому усилием воли отвожу взгляд от ее маленьких аккуратных ступней. Это странно: находить безумно сексуальными ноги девушки в шортах моего младшего брата, если я вижу их только частично? Если да, то я просто гребаный извращенец, потому что это то, что я теперь буду представлять перед сном. С радостью отмечаю, что Ада сняла и свой дурацкий платок тоже, позволяя тугой косе свободно перемещаться по ее плечам. А это моя следующая фантазия: хочу видеть ее с распущенными волосами. Снежинка неловко сглатывает, привлекая мое внимание к своей шее. И я замечаю на ее идеальной молочной коже грубые бордовые полосы от пальцев. Наверно, что-то дикое появляется в моих глазах, потому что Ада делает шаг назад, понимает, куда я так смотрю, и прижимает руку к шее. Этой девочке сделали больно, и она была совсем одна. И я ей не помог. Плевать, что я не знал. Ненавижу себя за это.

Поспешно отворачиваюсь, лью чай в кружку, расплескивая часть воды вокруг, ставлю перед ней яичницу, чаи и печенье и сквозь сжатые зубы, чтобы не выпустить превращающую мою кровь в лаву ярость говорю:

— Поешь, пожалуйста. Это все, что я смог найти. Мне нужно отъехать на пару часов, побудь здесь, тут правда безопасно, а потом мы придумаем, как дальше быть. Только не накручивай себя, здесь им до тебя не добраться.

И пулей вылетаю из кухни и из квартиры в целом. Завожу мотор и давлю на газ по направлению к залу.

Ада

Можно сказать, что мне уже больше не страшно. Я сижу за столом на приятной светлой кухне в бежево-персиковых тонах, красиво освещаемой лучами редкого зимнего солнца в квартире Егора, и мне удивительно спокойно находиться здесь. Словно Егор закрыл за нами дверь, и все мои проблемы остались где-то там, в том чужом и неприветливом мире. А еще здесь удивительно тепло, пол, кажется, с легким, едва уловимым подогревом, во всяком случае мне, вечной мерзлячке, вполне комфортно ступать по нему босыми ногами. Мне немного грустно от того, что Егор уходит так быстро, но я верю, что он обязательно вернется. Жадно набрасываюсь на нехитрую еду, но мой желудок и от этого в восторге после такого большого перерыва. Печенье вообще оказывается очень вкусным, покрытым вокруг шоколадом и карамелью. Никогда не могла назвать себя сладкоежкой, да и возможности не было, но тут уплетаю треть пачки за один присест. Далее исследую квартиру. Рассматриваю ванную с невиданной мной раньше душевой кабиной. В коридоре останавливаюсь у висящей на стене фотографии, на которой двое пожилых людей, мужчина и женщина, очевидно, дедушка и бабушка Егора, и с ними он сам, только гораздо младше, чем сейчас. С улыбкой изучаю знакомые черты, отмечаю, сколько мужественности в них появилось. В зале рассматриваю большой черный плоский экран. Кажется, это называется телевизор, но я вижу его вживую первый раз, у нас такое не принято. Не смею заглянуть только в спальню. В моем понимании это очень личная комната, и заходить туда должны далеко не все. Я, конечно, там уже была сегодня, но в присутствии владельца и с его разрешения это одно, а лазить вот так самой для меня неприемлемо. Сажусь на диван, облокачиваюсь на подушку и испуганно ойкаю, потому что одновременно раздается мужской голос и на загоревшемся экране показывается дяденька с папкой на синем фоне. Откидываю подушку и нахожу за ней забытую черную коробочку с кнопками. Первый испуг прошел, мне становится интересно, я начинаю нажимать на кнопки, постепенно определяясь, какая переключает каналы, регулирует громкость и так далее. Залипаю на программе, где приятный мужчина рассказывает про жизнь диких животных. Многих из них я знаю, но некоторых вижу впервые, и мне очень интересно. Но вот передача заканчивается, а я так пригрелась, рано встала и вымоталась от впечатлений, что глаза мои просто закрываются. Я вообще, как оказалось в свободной жизни, любитель поспать. Просто раньше у меня не бывало таких возможностей. Так что я нахожу кнопку выключения, откидываюсь на подушку и натягиваю на себя плед, что лежит тут же на диване. Плед и подушка пахнут Егором, и этот великолепный уютный приятно пахнущий кокон уносит меня из реальности.

Просыпаюсь от хлопка двери. Следом включается свет в прихожей. По ощущениям, времени прошло уже прилично, и сейчас поздний вечер. В комнате и на улице темнота. А я замираю под пледом, как заяц, даже дышать перестаю, боясь вошедшего. Выдыхаю, только когда вижу Егора, опускающегося на корточки на уровне моего лица. Даже в полутемноте комнаты он выглядит уставшим.

— Прости, что разбудил, — негромко говорит он мне. — И тем более прости, что пропал надолго. Я уж боялся, что не застану тебя здесь, думал, сбежала.

— Куда? — горько усмехаюсь я. И, стесняясь, не добавляю, что мне не хочется уходить, даже если было бы куда.

Егор выпрямляется и хлопает себя ладонью по лбу:

— Твою мать, я же про продукты совсем забыл! Ладно, сейчас закажу доставку.

Присаживается в кресло рядом и начинает лазить в телефоне, хмуря лоб, различимо в свете экрана.

— Согласна на бургеры? Еду поприличнее уже не доставляют в такое время, — спрашивает он у меня минут через пять.

— Что такое бургеры?

— Такой большой бутерброд. Попробуешь, короче. Не понравится, придется ехать искать ночник.

Егор дожидается, пока ему перезвонит девушка из доставки для подтверждения заказа, а затем уходит в душ. А я уже знаю, что не подам вида, даже если мне не понравится, чтобы не напрягать его еще больше поездкой