class="p1">— Семен, иди есть, — Дарья потрепала его по голове, наводя на ней еще больший беспорядок.
— Лекарь сказал, рана несерьезная, — продолжил за убежавшего к Конопатке мальчика Артем. — Скоро заживет. Таскать ничего тяжелого нельзя только.
Он сел на табурет рядом с больной.
— Даш, ты прости, если чем обидел. Просто…ты не в себе, а тут не стоять — делать надо. Сына-то сиротой не хочешь оставить, ведь так?
Она кивнула, сглотнув. Семка был смыслом ее жизни.
— Слушай…я может поживу у вас пару дней? Помогу чем. С начальством я договорюсь, у меня как раз дела в вашей деревне…
Женщина было подскочила, ойкнула, повалилась обратно.
— Да запросто! — неожиданно согласилась она. — Любой сарай в твоем распоряжении!
Ведун нахмурился.
— Даш, ну что ты как…
— Не нравится — я не настаиваю. Иди вон к Витке. Или Миле.
Вышло грубо. Очень грубо и крайне неблагодарно. Дарье вдруг самой себе захотелось отвесить хорошую оплеуху.
Только что ей еще делать, если у нее в подполе уже почти сутки лежит голодная девочка?
Артемий встал и молча отошел. Дарья вдруг почувствовала холод. Словно кожей ощутила, как изменилось настроение мужчины. Или отношение к ней? Вроде и правда, просто помочь хочет, а она…
А вдруг разозлится? Еще Семке что-нибудь сделает…
Ведун распрощался с Виткой и, не позавтракав, ушел. Семен побежал закрывать за ним калитку.
Обиделся. Вроде взрослый мужик, а вот же — обиделся! Как ребенок, честное слово!
Впрочем, она прекрасно понимала, что сделала для этого все возможное.
А ведь как-то теплее с ним становилось. И на душе спокойнее…
— Зачем прогнала? — Конопатка принесла ей миску с кашей. — Знаешь, как он волновался? Семен сказал, он полночи не спал, бегал проверять, как ты. Хороший мужик, почти твой ровесник. Три-четыре года — это не разница! Да и выглядишь ты старше. К Красе вообще один купец сватался, ему пятьдесят с лишним! Представляешь! Он же ее в три раза старше! Но батя отказал конечно. Ее родители дочку свою любят! За кого попало не отдадут! Не то что…
Девушка печально замолкла. Забрала у Дарьи опустевшую посудину и отошла к столу.
— Я на обед пирогов вам уже сделала. А вечером зайду проведать, чего-нибудь из дома принесу. Ты, главное, выздоравливай. Корову я твою подою, Сема ее пастись уже отогнал, вечером пригонит. С курами-свиньями Семка разберется, ты не волнуйся, он у тебя смышленый очень. Приучай к хозяйству, не маленький уже. А ты все над ним трясешься. Я ему ведро поменьше притащила — поросятам корм таскать, твои-то здоровенные. Короче, пошла я. Семка! — Витка выглянула во двор. — Иди, калитку закрой!
Тишина, вдруг заполнившая дом, легла на грудь гранитной глыбой. Тяжело так стало вдруг. И горько…
— Найдена!
Молчание.
— Ная, ты там жива?
Тишина.
— Эй! У тебя все в порядке?
Не получив ответа, Дарья кое-как встала и, опираясь на стену, подошла к нужному месту. Стала на колени, двинула, дернула, откинула, кряхтя, доски…
Не в порядке…
Или это считать "в порядке"?
В подполе, занимая все пространство тайного укрытия, лежал…волк.
Лежал и смотрел на женщину печальными желтыми глазами.
— Мама! Ты зачем встала?
Семен быстрым шагом направился к матери.
Волк заскулил.
Кажется, все очень плохо…
* * *
У колодца девушки собрались спозаранку. Хвалили новый сарафан Красы, делились сплетнями о вчерашнем. Кто клялся, что видел Конопатку в седле, кто — что олежкину мать с руками в крови.
— Ой, Настасья! А ты чего гулять по вечерам не ходишь?
Настя, не столь говорливая, как обычно, замялась.
— Что вы! Нехорошо, как-то. Тут такое…какие гуляния?
— Какое такое? — удивилась Фекла.
— Да когда на Витку напали — думала, дурит девка. А вон как оно вышло. С Олежкой-то…
Она всхлипнула и отвернулась.
— Так ты что? По Олежке страдаешь?
— Так человек же умер, девки…
— Ну и дура! Нашла по ком убиваться! Он давно уж всем растрепал, что коли б не случай, давно б в кустах с тобой лежал! Мол, ты для него на все готовая!
Настя опешила. Олежка, веселый, задорный парень, ей нравился. С ним было весело и просто. Нравилось, как он на нее смотрел, как красу ее хвалил. Было, гуляла она вечером с ним пару раз. Но одно пройтись, говорливого парня послушать, а другое… Неужто и вправду думал, что она без сватовства… Ведь повода не давала! Ну улыбалась, так она всем улыбается! Даже мельнику! И тетке Миле, хоть надоела та, спасу нет! Да она и замуж-то за него не собиралась, не то что…ведь то самое от любви сильной бывает, а какая ж тут любовь? Интерес, да и только.
Или она вправду такая глупая, как Дарья говорит, и действительно под собственным носом ничего не видит?
Олежка…Казалось, хороший парень… Зачем же он так? Растрепал всей деревне… Да еще о том, чего не было. Да и быть не могло…
— Краса! Краса! Эй, Настасья!
Девушка посмотрела на подруг. Старостина дочь хотела ей что-то сказать, но тут с веселым гиканьем к колодцу выехали люди. Человек пять, мужчины, дорого одетые. Тот, который ехал впереди, резко остановил коня и обозрел представившийся его взору "цветник".
— Здравствуйте, красавицы. Где тут у вас кузнец живет?
Фекла тут же приосанилась, грудь вперед выпятила.
— Ваше благородие! На той стороне деревни, что к речке ближе. Проводить?
— Отчего ж не проводить? Проводи. А ты, милая, — приезжий повернулся к Настасье. — О чем грустишь? Такая красивая девушка не должна печалиться.
Комплимент Насте не понравился. Наоборот, заскребло что-то в душе…
— Печалюсь, значит, есть о чем.
Краса грубой не была. Но с парнями привыкла вести себя своевольно. Впрочем, те ей многое прощали за ладную фигуру да красивое личико.
Мужчина спрыгнул с коня.
— Водицы-то дашь испить?
Настя взяла у старостиной дочери кувшин, набрала воды. Незнакомец жадно выпил все, что и не диво — погода стояла жаркая. Довольно утерся рукавом и хлопнул девушку пониже спины.
— Хороша! — задорно сообщил он приятелям.
— Вода или девка? — хохотнул один из них.
— И то, и другое. Ну, лапушки, проводите добрых молодцев до кузнеца? — он попытался было приобнять Настасью за плечо, но та ударила по протянутой к ней руке.
И девушки, и мужчины замерли. Фекла перекрестилась. Настасья отступила на шаг назад.
— Оставь, Александр, — сказал один из мужчин, — Девушка не желает нашего общества.
Спешившийся посмотрел на свою руку, потом на Красу. Медленно перевел взгляд на Феклу.
— Ну что ж, веди, хорошая.
Он запрыгнул в седло и протянул никитишной дочери руку.
Послышались мужские голоса.
Феклу втащили на коня, и
