— Чем дальше, тем страшнее, — протянул хозяин харчевни. — Но скрыться ты могла в любом крупном городе. Ради чего ты в Тоноле? Месть за Эши? Деньги? Слава грабительницы столетия?
— Всё сразу! — рассмеялась она. — Расскажи уже, какой есть для меня заказ.
Ястреб скривился, сложил руки перед собой, рассмотрел каждый свой палец.
— Это дело я отвергаю каждый год, но каждый год снова поступает заказ от дворянина, за который никто не желает браться…
Киоре приподняла брови и подалась вперед, а Ястреб различил на дне зрачков искры неподдельного любопытства и жажды, какая бывает у голодной собаки, которой демонстрируют кость.
— Тоноль — город древний. Многие князья его завоевывали, потом теряли, и с тех давних времен остались подземелья, к которым нет ни одной карты. Подземельям этим как минимум тысячелетие… И вот каждый год мне заказывают, чтобы кто-нибудь принес оттуда костяной манок в виде птички. Изобретение колдунов. Услышавший звук манка пойдет за тем, кто играет.
— Требуется всего лишь принести манок из подземелий? Ястреб, да это же легче легкого!
Киоре не интересовали свойства манка. Ее интересовала только награда за выполненное дело, а она, названная Ястребом, была немыслимой. Но старик поморщился:
— Подземелье времен Княжеств, Киоре! Говорят, оно населено чудовищами. Говорят, они рукотворные.
— Все мы слышали сказки, что ученые пытались искусственно открыть дар сначала в животных, а потом в людях, чтобы создать силу, равную магии. Но делать это под столицей? Глупо как-то. Да и за столетия чудовища должны были помереть!
— Все входы и выходы в подземелье были замурованы не так давно, но любопытные проделали новые лазейки. Из десятка ушедших на поиски сокровищ вернулся один, истекая кровью. Есть предположения, что неведомые чудовища не только не умерли, но еще и расплодились так хорошо, что способны нападать и ранить.
Киоре барабанила по подлокотнику кресла. Проклятье! С такими рисками гонорар за дело казался ничтожно маленьким.
— Миленько, — выдохнула она, закусив губу. — Истории о русалках, озерных чудовищах, чудовищах пещерных — начало им следует искать в этом подземелье, но не в воображении людей?
Ястреб кивнул.
Вся империя когда-нибудь да слышала о жутких опытах, но вот о том, что они живут под столицей… Как много людей догадывалось?
— Карты подземелий нет, заказчик только предполагает, где может быть манок на основании каких-то семейных рукописей. Ты, конечно, колдунья, но риск все равно высок.
— А ты можешь назвать мне заказчика?
Ястреб покачал головой, и Киоре поджала губы. Несколько минут она мучительно размышляла, глядя в стену, но всё же здравый смысл перевесил жадность. Киоре считала себя авантюрной и немного сумасшедшей, но никогда — самоубийцей.
— Нет, я отказываюсь. Пусть манок покоится в подземелье, где от него точно не будет вреда. Кстати, а не подскажешь, где есть вход в подземелье?
Ястреб подкрутил ус, но всё же назвал ей два, которые знал и он, и еще многие в городе.
— Ладно, больше у тебя нет вопросов? — спросила она, поднимаясь. — Нет? Вот и чудненько. Пошла я тогда.
Ноги страшно гудели, но мысль, что до временного пристанища в квартале нищих отсюда идти всего-то три четверти часа, успокаивала. Ночь только близилась, оттого на улицах было оживленно. Туман, как будто смилостивившись, в кои-то веки не выпал. Длинный обоз уныло тянулся на половину улицы, и его безуспешно пытался объехать некто на велосипеде со странно большим передним колесом. У крохотного Догира с горевшими зелено-синими окнами заунывно просили милостыни нищие и калеки, чьи грязные лица едва выглядывали из-под намотанных лохмотьев. Кто-то особенно рьяный схватил Киоре за подол. Не успела она разразиться бранью, как услышала тихий голос, а из-под ветоши выглянули серые и малиновые перья:
— Береги себя, кровью пахнешь! Кровью пахнешь! Я чувствую, от тебя пахнет степью и костром, старыми, но пахнет! Здесь ты найдешь или смерть, или счастье! Беги, беги отсюда!
Женщина цеплялась за юбку Киоре, как ребенок за маму. Тревожный голос шептал предсказания, а прохожие наблюдали занимательную сценку, как нищая приставала к какой-то страшной служанке. Киоре же, заметив направлявшегося к ним патрульного (их отличал суровый взгляд, темно-коричневый мундир и белый воротник), схватила бродяжку за руку и утащила за Догир, где начиналась полупустая улица к кварталу нищих.
— Тихо! Иди за мной! — приказала она девушке, и та пискнула что-то согласное.
Плюнув на всё, вдали от фонаря Киоре разулась, с наслаждением опустившись на ледяную землю. Туфли, подумав, вручила спутнице, приказав спрятать под лохмотьями, а сама подтянула юбку на талию. Через две улицы приличные дома из кирпича сменили серые бараки, в которых можно было недорого снять комнатку, тут еще зиждились бедные лавчонки, где продавали поношенную одежду или брали деньги у ростовщиков. Эта часть города граничила с кварталом нищих, оттого отличалась серостью и молчаливостью: здесь каждого провожали взглядом из окон, здесь привыкли к крикам в ночи, здесь никто не думал помочь попавшему в беду. Нищая вдруг выдернула руку у Киоре.
— Там, — шепнула она, указав на небольшую лавку, кое-как втиснутую в угол небольшого дома, лишенную вывески и странно-мрачную, чью крохотную витрину украшал желтоватый череп и пучки трав, над которыми плавно покачивался черный ловец снов. — Я чувствую силу, — добавила она, жадно разглядывая лавку.
— Колдунов в Тоноле нет, — пожала плечами Киоре.
Но ее загадочная спутница, как зачарованная, перешла дорогу. В лавке терпко пахло полынью и степными цветами, горели самые дешевые свечи, закоптившие невзрачные стены. Хозяйка салона, Баира, сидела за столом и раскладывала яркие карты, поверх которых бросала пригоршню камней с высеченными рунами.
— Я чувствую силу, — сказала она, скидывая капюшон, и Киоре поразило количество перьев в спутанных волосах. — Ты — колдунья?
Киоре сидевшую за столом полнотелую женщину в цветастом тряпье с оборками назвала бы мошенницей и даже не подумала бы спросить о будущем. Карикатурно красные губы, справа над которыми чернела родинка, щель в зубах, тонкие брови, тугие кольца черных волос, руки с браслетами — она как будто старательно собрала каждую черточку, каждый штрих обобщенного портрета гадалки.
— Вот так новость, — цыкнула Баира, поднимаясь из-за стола. — Прабабка моя была из глазастиков, мне только карты перешли от нее да камешки эти. Ты откуда такая, красавица, а? — она прищурила темные глаза, хищно склонившись к предсказательнице.
— Из хааната. Я ощущаю твою силу. Погадаешь?
— Значит, досталось мне что-то от ваших. Надо же… — усмехнулась Баира, возвращаясь за стол. — Садись! Чай, свое будущее разглядеть не смогла?
Нищая качнула головой и указала на Киоре:
— Ей погадай. Я сама видела, но слишком зыбко.
