Ерунда!
Анджеле стало скучно, и она отложила книгу, которую безуспешно пыталась читать. Целый месяц она ничего не делала, только ела, спала и плавала в бассейне. Поначалу ей казалось, что о такой жизни можно только мечтать — ведь впереди ее ждали сказочные каникулы полного безделья, но постепенно энтузиазма у нее поубавилось. И даже то, что по утрам ее больше не тошнило и она хорошо себя чувствовала, не радовало ее.
На днях Анджела накупила себе всякой одежды и обуви и с удивлением обнаружила, что двадцать тысяч совсем не такие огромные деньги, если ты живешь и ходишь по магазинам в богатом пригороде.
Ей очень нравилась ее новая одежда. В ярких пестрых платьях она выглядела хорошенькой и очень женственной. Льняные свободные брюки, тонкие, обтягивающие грудь свитерочки и удобные кожаные сандалии очень шли ей. Морской легкий ветер играл ее широкой цветастой юбкой, когда она гуляла в ней вдоль берега. Анджелу не смущало то, что ее талия округлилась, а сама она поправилась. Ей хотелось, чтобы Доминик обратил внимание на то, как она изменилась, и больше не считал ее похожей на драную кошку. Но он всегда был занят, либо запирался с бумагами у себя в кабинете, либо прятался внизу в гараже. И хотя она всей душой полюбила Розу, порой ей хотелось поговорить с кем-нибудь еще.
Анджела вздохнула. Ей больше не доставляли удовольствия хождение по магазинам, плавание в бассейне или прогулки по саду, даже чтение книг в ее любимой комнате перед большим окном с видом на море и горы не приносило былой радости. Ей хотелось заниматься чем-нибудь полезным.
Грустная, она пришла на кухню, и Роза, пожалев ее, отправила в магазин за молоком. Через несколько минут, радостно улыбаясь, Анджела вернулась домой с молоком в одной руке и с пустым бланком, который нужно было заполнить при приеме на работу, в другой.
— Что вы делаете? — спросила она Розу, усаживаясь на табуретку и глядя, как женщина кладет ложку какого-то фарша поверх кружочков теста.
— Тортеллини. В этот раз со шпинатом и брынзой. Помнишь, в прошлый раз они были с курицей и грибами?
— Конечно, помню. Они были очень вкусные. Знаете, я никогда не видела, как делаются тортеллини.
Роза рассмеялась:
— Большинство людей их и не делают, а покупают в магазине. — И, пожав плечами, добавила: — Я люблю готовить, а Доминик любит есть. Это отлично сочетается. А теперь еще я могу готовить и для тебя.
— Вы знаете, я поправилась. И все благодаря вашей вкусной еде.
Пожилая женщина согласно кивнула:
— Значит, ты делаешь именно то, что должна.
Анджела с восторгом следила за ловкими руками Розы.
— Я тоже хочу готовить как вы. Роза перестала мешать тесто:
— Кто тебе сказал, что ты не можешь готовить?
— Я безнадежна. Правда. Никто меня не учил, и к тому же Шен, мой бывший муж, любил только простую, привычную еду, так что у меня и стимула-то не было.
— Если ты хочешь, я тебя научу.
— Правда научите?
— Конечно. Я тебе покажу, что нужно делать. Смотри сюда…
Подъезжая к дому, Доминик услышал веселый смех, и он не сразу понял, кто и где смеется. Внутренний голос подсказывал ему, что для него будет лучше, если он спрячется в кабинете или в гараже, но смех притягивал его. Уже много лет в этом доме никто не смеялся. К тому же он никогда раньше не слышал, как смеется Анджела.
Что ее так рассмешило?
Доминик нашел женщин на кухне. Они были так увлечены, что даже не услышали, как он зашел. Лишь через полминуты Роза краем глаза увидела, что он стоит в дверях. Она посмотрела в его сторону, и их взгляды встретились.
— Доминик, — скрыв улыбку, спросила она, — вы приехали так рано домой, чтобы переодеться?
— Сегодня поздно вечером я лечу в Сингапур, вот и заехал, чтобы взять кое-какие бумаги. — Он перевел взгляд с одной женщины на другую. — А вы что делаете?
— Анджела помогает мне делать тортеллини. Вы успеете поесть? Я сейчас быстренько.
Поблагодарив Розу и еще раз посмотрев на молодую женщину, молча стоявшую около нее, Доминик вышел из кухни, развязывая на ходу галстук. Они не виделись с Анджелой с того вечера в кабинете. Он делал все возможное, чтобы не встречаться с ней, а она, в свою очередь, также старалась не попадаться ему на пути. И как ему казалось, у них обоих это хорошо получалось. Он правильно рассчитал, что в таком большом доме, как у него, люди могут не встречаться неделями.
— Доминик! — послышалось за его спиной.
Он обернулся. Анджела смутилась и быстро поправилась:
— Простите, мистер Пирелли.
— Вы можете называть меня Домиником.
— Хорошо! Доминик, не могли бы вы оказать мне услугу?
Он с подозрением посмотрел на нее, обратив внимание на то, что впервые видит ее не в стареньких джинсах, а в юбке, поверх которой был повязан фартук.
— Какую услугу?
— Не могли бы вы дать мне рекомендацию?
— Что?
— Не пугайтесь, это для работы в местном магазине. Я могу попросить кого-нибудь из моих знакомых, но думаю, что будет лучше, если вы порекомендуете меня.
Повернувшись к ней спиной, он резко бросил:
— Нет. Никаких рекомендаций.
Она схватила его за руку:
— Но почему?
Он посмотрел на ее бледные пальцы и попытался понять, почему они такие горячие, если выглядят ледяными?
— Потому что вам не нужна работа. Вам не хватает тех денег, которые я вам даю?
— Деньги здесь ни при чем!
— Хорошо. Значит, вы согласны со мной, что вам не нужна работа?
— Нет! Я должна что-то делать, Доминик, иначе мне скучно. Здесь совершенно нечего делать, разве что ходить кругами вокруг бассейна или целый день читать книжки и журналы. Я хочу что-нибудь делать.
Ему показалось, что он ослышался. Женщина жалуется на то, что она не может только купаться в бассейне или ходить по магазинам! Карла никогда не жаловалась на то, что у нее нет работы. Усилием воли он прогнал мысли о Карле.
— По-моему, пять минут назад вы не скучали.
— Роза просто пожалела меня, а вот если я буду работать в супермаркете…
— Нет.
— Но это же прямо за углом.
— Я не хочу больше говорить об этом.
— Только пару дней в неделю…
— Вы плохо слышите? Я сказал «нет».
Она сердито топнула ногой:
— Что же мне делать целыми днями? Что мне позволено, господин генерал?
Он пожал плечами и незаметно улыбнулся. Интересно, догадывается ли она, как ей идет сердиться и топать ногами?
