ладонь и в горсти осторожно принесёшь. Только смотри, чтоб не уронить и не раздавить. Ягода эта очистительная, огневая. Где уронишь – там землю прожжёшь, а раздавишь – руки лишишься, – предупредил Дуб.
– Как же её такую человеку есть? – удивился Коля.
– Хмельному человеку – это верное средство хмель и дурь выжечь, – заговорил Вяз. – Хоть я б лучше его ветками отхлестал. Враз бы протрезвел.
– Своих будешь хлестать, – ответил на это Дуб.
И Коля увидел, как из ствола Дуба показалась уже не только борода с глазами, а что-то большее. То ли человек, то ли огородное чучело, каких он видел на картинках в детских книжках.
Голова его была со спутанными седыми волосами ниже плеч, с теми же дырками вместо ноздрей и будто стеклянными глазами, с бородой-паклей, а под бородой была холщёвая длинная рубаха, доходящая до земли и подпоясанная шнуром. Из рукавов виднелись кисти рук с очень худыми и узловатыми пальцами. Ног видно не было. Рубаха болталась на нём, будто он надел её, когда был раза в четыре больше.
Коля во все глаза смотрел на отделившегося от Дуба духа и боялся дышать. Он никак не ожидал увидеть дух рода в человеческом обличье.
Дух сделал шаг вперёд, закасал рукав, обнажив худую старческую руку. Выставил её в сторону и громко свистнул.
Раздался звук хлопающих крыльев и откуда-то прилетел ворон-стражник, про которого Коля уже совсем забыл и давно не обращал внимания, что того нет рядом. Ворон сел на предложенную руку.
– Проведи нашего солнечного парня к болоту. Ему надобно целебной морошки для этой храпящей горы набрать, – заговорил дух со стражником ласковым, но твёрдым тоном. – Понимаю, что не должен. Я тебя как стражника прошу. Это наше с тобой последнее дело. Ты же знаешь: я на Великую гору – тебе полная свобода. Живи свою птичью жизнь да радуйся. А пока я тут суету развожу, так и тебе морока. Подсоби. Тогда всё быстрее выйдет, – уговаривал ворона дух.
Коле, глядя на это, казалось, что он находится в цирке и смотрит, как дрессировщик уговаривает своего питомца выполнить какой-то незапланированный трюк, а тот сопротивляется. В цирке обычно дрессировщики поощряли своих подопечных угощением. Коля машинально полез в карман и достал конфету. Развернул её и на открытой ладони протянул ворону.
Тот впервые за всё время посмотрел на мальчика.
Коля ощутил, как весь его желудок больно сжался: то ли от голода при виде конфеты, то ли от страха, что сейчас ворон оскорбиться и откажется помогать, то ли ещё отчего-то. Следующие полторы минуты немигающего вороньего взгляда показались Коле беспощадно долгими. А потом он неожиданно ощутил, как ворон клюнул его в раскрытую ладонь и взлетел.
– Стражник тебе просто за угощение помогать не станет, – проговорил дух. – Но мы его принудим.
На этих словах Коля увидел, как вытянутая вперёд рука духа превращается в сухую ветку дерева. Дух взял человеческой рукой и аккуратно отделил эту ветку от локтевого сустава, словно она туда вставлялась по желанию владельца. А потом он протянул эту ветку-руку Коле:
– Держи. Теперь Стражник тебя будет защищать и в любом разе приведёт обратно. Он за меня головой отвечает. Иди, не бойся.
Коля даже не успел ощутить оцепенение при виде отломанной ветки-руки, схватил её и сунул за пазуху, боясь, что рука начнёт шевелиться, но она спокойно легла веткой. Немного щекотно, но нестрашно. Ворон нетерпеливо хлопал крыльями. Коля сделал несколько шагов в его сторону.
– Шубу-то оставь. Неудобно в ней по лесу бегать, – крикнул ему Дуб.
Коля спешно снял шубу, сложил её, положил в дупло Дуба и поспешил за вороном.
Глава 10. Морошка
Коля бежал за вороном по лесу, но деревья перед ним почему-то не расступались. Даже наоборот, будто нарочно цепляли ветками, выпячивали свои бока и подставляли корни. Несколько раз Коля спотыкался, падал, вставал и бежал снова. Ворон лететь медленней не собирался.
В какой-то момент Коля добежал до небольшого, но заваленного ветками оврага и понял, что быстро перейти через него не сможет, тогда как ворона уже было почти не разглядеть среди деревьев.
– Подожди! – крикнул ему Коля. – Подождите меня!
– Не ждите меня… не ждите меня, – тут же подхватило эхо.
Коля рассердился: и на эхо, и на ворона, и на всё происходящее. Достал из-за пазухи руку-ветку дуба, выставил перед собой и свистнул.
Свист получился слабый. Коля вставил в рот два пальца и свистнул ещё раз, на это раз громко и требовательно. Долгие секунды ничего не происходило, а потом откуда-то сзади что-то пронеслось, хлопнуло Колю крылом по голове и село на ветку вороном-стражником.
– Я за тобой… то есть за вами не успеваю, – всё ещё сердито, но уже пытаясь извиниться и объяснить себя, проговорил Коля.
Ворон переступил с ветки в руке Коли на саму руку чуть ниже локтя, крепко сцепил когти. И в этот момент Коля услышал у себя в голове холодный твёрдый голос:
– Я думал, ты спешишь. Иди вперёд. Овраг этот не опасен. Я сяду на плечо. Так тебе будет удобней. Ветку спрячь. Пока Суровый не прознал.
Коля понадеялся, что это обычный овраг, а не тот, который его сразу в болоте утопит, спешно спрятал руку-ветку за пазуху, ощущая, как больно ворон своими цепкими лапками перебирается на его плечо. Потом осторожно спустился в овраг, одной ногой по колено провалился в отверстие между ветками, достал ногу, потом отдельно достал свалившийся туфель, обулся, выбрался из оврага. Всё это время ворон сидел на плече как ни в чём не бывало. Сидел молча, но Коле казалось, что он злорадно радуется тому, как неудобно Коле с седоком на плече.
– Куда теперь? – спросил Коля ворона, выбравшись на ровную землю.
– Вперёд, – прозвучало в голове тем же голосом.
– А кто такой Суровый? – спросил Коля, торопливо шагая и уворачиваясь от назойливых веток.
– Я не обязан отвечать на все твои вопросы. Я Стражник. А ты чужак, – последовал ответ.
– Так и не нужно на все. Только на этот, – попросил Коля.
– И что, других вопросов больше не будет? – в холодном голосе мелькнуло удивление. – Ты ведь ещё и до болота не дошёл. Там-то без вопросов не обойдётся.
– А что это за болото? – спросил Коля.
– Мы до него ещё не дошли, а у тебя опять одни вопросы, – ответил ворон.
– Мне нужно понимать, куда я иду. Не молча же по лесу шататься, – возразил Коля.
– Болтливый вы народ, люди. Можно и молча веками жить, – прозвучало в голове в ответ.
– Неужели ты и не каркаешь
