столовую, взял кружку и зачерпнул питьевой воды. И с ней подошел к Алисиной палатке. Он не знал, что сказать. И просто зашел внутрь. Алиска спала.
Гена достал из-под куртки слегка примятые цветочки, и поставил их в кружку с водой. А затем он нащупал в кармане амулет, и сунул его под спальник, под голову спящей девочки. Конечно, она завтра найдет его, и отдаст Ирине. Ему все равно. Он больше не хотел видеть эти сны.
Гена шагнул наружу. Перед палаткой стояла Люба и смотрела на него с напряженным любопытством. Геныч не нашелся, что ей сказать, и ушел. Она тоже промолчала.
Глава 10
Сон Алисы
Алиса открыла глаза, и увидела перед собой брезентовый свод палатки, сквозь который пробивались лучи солнца. Несколько секунд девушка лежала, не двигаясь. Алиса вспоминала свой сон. Она, будто боялась расплескать его неосторожным движением.
Во сне у нее было другое тело. Тело взрослой, даже пожилой женщины. Седые волосы до пояса, жилистые усохшие руки, платье из грубой ткани, в пол.
Она сидела на улице, рядом с домом. Перед ней стояло несколько глиняных сосудов, в одном лежали сухие травы и цветы, в другом — застывший животный жир, который потихоньку таял на солнце. Женщина растирала траву пестиком, и при этом напевала. Монотонное пение было чем — то средним между колыбельной и молитвой, но голос… он лился, как ручеек, завораживающий, чистый и светлый.
Старая женщина сидела с закрытыми глазами. Время от времени, она то вскидывала голову, как будто обращаясь к нему, то впивалась взглядом в землю, продолжая свою песню — молитву.
«В нашем селении болеет ребенок. Ему нужно снадобье. Дай мне силы, небо! Как ты посылаешь потоки воды, бури и грозы! Так и мне пошли хоть каплю той силы, которая заставляет светить огненный шар днем, и белый шар — ночью. Там, где мы уже не можем видеть, там много, много силы! Мне нужна лишь малость, чтобы спасти невинного ребенка от злых духов, которые вселились в его тело, и разрушают постылой хворью!
Мать — земля, ты питаешь нас, и все живое! Ты даешь вырасти каждой травинке, сколь бесполезна бы она ни была, сколь ядовита. Дай же вырасти и этому малому человечку, и пошли мне капельку силы своей великой, чтобы я могла исцелить его!».
Затем, она добавила к порошку из трав немного жира, и руками стала растирать эту смесь.
Никто не беспокоил женщину все это время. Детишки обходили стороной, посматривая с любопытством. Несколько женщин молча стояли на расстоянии нескольких метров.
Наконец, мазь была готова. Женщина вытерла руки об подол платья, и понесла сосуд с целительной смесью в дом охотника. Она знала, что не всесильная. И злые духи могут победить. Но уповала на силы природы. И верила. Вера сильнее любых снадобий.
***
Алиса сидела, и с удивлением рассматривала свои руки. Понюхала. Ей казалось, она вдохнет сейчас аромат травяной смеси. Но руки лишь слегка пахли луком после дежурства.
«Какой необычный сон», — думала девушка. Ей как будто приоткрылась какая — то тайна. «Возможно, в прошлой жизни я лечила людей? Или буду делать это в будущем?». Алиса точно знала — женщина, в теле которой она себя видела — она сама. И не понимала, было ли в этом для нее какое — то послание, скрытый смысл, который надо расшифровать? Или, ей все это приснилось лишь потому, что она заболела еще в археологической экспедиции, переполнившись впечатлениями?
От вчерашнего недомогания осталась лишь небольшая слабость и легкое головокружение. Майка промокла и прилипла к спине. Температура спала. Девушка не знала, который час. Она слышала возню дежурных, и догадывалась, что скоро подъем. А, значит, можно еще немного полежать. Алиса повернулась, и увидела кружку с полевыми цветами. На мгновение у нее мелькнула мысль, что цветы принесли ей. И тут же возникла другая — не может быть. Наверное, Любка нарвала. Она у нас любительница…
— Любка, ты цветочков принесла? — спросила Алиса подругу, когда они одевались.
— Нет. Не я. Это тебе поклонник принес, — сказала Люба. В ее голосе слышались ехидные нотки. Она смотрела в сторону.
— Кто? Какой поклонник? Шутишь?.. — Алиса и вправду не понимала, о ком речь. Сеня вряд ли бы стал, после того, как она на него рявкнула. Он слишком гордый.
— А ты чего такая надутая, Люб? Что произошло?
— Ничего не произошло, — сказала Любка. Она смотрела на подругу с вызовом. — У меня все хорошо.
Алиса замолчала. Она видела, с Любкой что — то происходит, и расстраивалась из-за того, что та не хочет с ней делиться. Еще было ощущение, что она, Алиса в чем — то виновата. Только не понятно, в чем. Кроме того, она так хотела рассказать подруге свой сон. Но сейчас передумала.
За завтраком Люба села рядом с Ксюшкой и Анькой. А после они втроем ушли на раскоп.
***
Алиса мыла находки в камералке. Одна. Какое знакомое чувство, думала она. Также было и тогда, в школе, когда все девочки ее ненавидели и планировали бойкот, а она об этом даже не догадывалась. И после разборок у нее появилось тотальное чувство вины, и одновременно, непонимание, за что. Она не хотела никого обидеть.
Вот, и сейчас. Она снова чувствует себя виноватой. Кто — то принес ей цветы. В чем же ее вина? А Любка, и наверняка остальные девчонки, снова перестанут с ней общаться. Но что она сделала? В груди у девушки зажгло так, что она зажмурилась от боли. Она вспомнила, как резко вчера ответила Сеньке. Он обиделся. За утро ни разу не посмотрел на нее. А ведь она вчера нагрубила только потому, что не хотела, чтобы он ее жалел.
Невыносимое чувство вины и одиночества разрывало ее изнутри. Она положила голову на стол, закрылась руками и заплакала. Но всего на несколько минут, а потом вытерла слезы.
«Ну и пусть. Я сильная. Я справлюсь, как всегда это делаю. Проживу и без них», — говорила она себе. Это была ее привычная формула выживания. Она развернула пакет с керамикой, и высыпала содержимое в ведро с водой.
***
Генка наблюдал за Алисой все утро, за завтраком. Она была расстроена, и похоже, с Любкой они поссорились. Что ей снилось?
Дождавшись перерыва, он пошел в лагерь, попить. И, как будто невзначай, заглянул в камералку. Сел напротив Алисы, которая доставала из ведра фрагменты керамики и мыла их зубной щеткой.
— Тебя тоже сюда отправили? — удивилась
